Сыма Цянь пишет: «Еще до времени Тана и Юя [1] имелись [племена] шаньжун, сяньюнь, сюньюй,[которые] жили [на землях] северных мань и вместе с пасущимися стадами кочевали с места на место. В их стадах больше всего было лошадей, крупного рогатого скота и овец, а из редких животных — верблюды, ослы и мулы, а также лошаки, низкорослые дикие лошади и куланы. Они передвигались в поисках воды и травы, у них не было обнесенных стенами городов и постоянного места для жилья, они не занимались обработкой полей, однако у каждого имелся отведенный ему участок земли» {9} .

По мнению историка VIII века н. э. Сыма Чжэня, племена, которые во времена Тана и Юя назывались шаньжунили сюньюй,в эпоху Ся (XXI—XVI века до н. э.) стали именоваться чуньвэй,в эпоху Инь (до XI век до н. э.) — гуйфан,в эпоху Чжоу (до середины III века до н. э.) — яньюн,а к эпохе Хань (с 206 года до н. э.) стали известны под общим именем сюнну {10} .

Племена сяньюнь,упомянутые Сыма Цянем, тоже традиционно считались предками сюнну. Об этом, обобщая сведения китайских древних источников, сообщает Н. Я. Бичурин:

«Когда последний государь династии Ся умер в изгнании в 1764 году, то сын его Шунь-вэй немедленно с частью своего народа оставил Китай и поселился в Монголии. Потомки его известны были Китаю под названием сяньюнь,а потом под названием хунну.Они занимали нынешний Чахар, Ордос и пространство между ними вдоль Великой стены» {11} .

Напомним, что Великой стены во времена сяньюньеще, конечно, не было. Что касается Ордоса и Чахара — эти территории, располагавшиеся за северными границами Поднебесной, сегодня входят в состав Внутренней Монголии; от собственно Монголии их отделяет пустыня Гоби.

В наши дни многие востоковеды возражают против того, чтобы отождествлять сяньюньи сюнну,полагая, что особенности древнекитайской фонетики исключают возможность трансформации первого этнонима во второй {12} . Так или иначе, в течение многих веков это мнение преобладало. И уж во всяком случае, некоторые древние авторы возводили историю сюнну к легендарному Шунь-вэю (Чунь-вэю). Сыма Цянь пишет: «Родоначальником сюнну был потомок рода Ся-хоу по имени Чунь-вэй» {13} . А комментатор III века Чжан Янь отмечает, что в иньский период Чунь-вэй бежал и переселился на север {14} . Правда, Чунь-вэй сегодня тоже считается более мифическим, чем историческим персонажем, и китаисты очень невысоко оценивают теорию Л. Н. Гумилева, который из вскользь сделанного древними историками упоминания о группе китайцев, переселившихся на север, выводит схему зарождения народа сюнну {15} .

Династия Ся, потомком которой считался Чунь-вэй, была первой императорской династией Китая — предыдущие, мифические, императоры передавали власть не сыновьям, а наиболее достойным из своих подданных. Впрочем, правители рода Ся тоже относятся скорее к области мифологии, потому что никаких письменных свидетельств их существования не сохранилось — все, что о них известно, было записано значительно позднее. А вот сменившие их династии Шан, а затем Инь правили уже во вполне историческую эпоху, от которой до наших дней дошло множество документов — более двадцати тысяч.

Правда, документы эти были весьма своеобразными, в основном они представляли собой бараньи лопатки и панцири черепах — их нагревали раскаленным стержнем и по образовавшимся трещинам истолковывали волю духов и почивших предков. К счастью для грядущих археологов и историков, китайцы внесли в этот мистический ритуал присущую им любовь к бюрократическому порядку. К предкам обращались в письменном виде, причем на гадательных костях записывались вопрос или просьба, дата, имя гадателя, полученный ответ, а иногда сообщалось и о том, сбылось ли предсказание. Заодно предку могли пообещать, что в случае благополучного разрешения проблемы его почтят жертвоприношением, порою — весьма богатым, ведь многие вопросы носили важный политический или военный характер {16} . Поскольку таких костей сохранилось множество, мы можем довольно полно представить себе историю, быт и нравы эпохи Шан—Инь. Именно в начале этой эпохи и жил, согласно китайским хроникам, легендарный (или, скорее, мифический) Чунь-вэй, которого Сыма Цянь называет родоначальником сюнну.

В иньских гадательных надписях довольно часто упоминаются северо-западные соседи иньцев, цяны —это еще одно из названий предполагаемых предков сюнну. С цянамииньцы воевали, захватывали их в плен и даже охотно приносили в жертву. Богов в нашем понимании у иньцев практически не было, но их с успехом заменяли духи природы и почившие предки. Сохранилась, например, надпись: «Предку Гэну приносим в жертву триста человек из племени цян» {17} .

Надписи на гадательных костях сообщают о «лошадиных цянах»и «во множестве разводящих лошадей цянах» {18} .Отметим, кстати, что, хотя северные соседи Поднебесной славились своими лошадьми, верховой езды они в иньские времена, да и гораздо позже, еще не знали. В эпоху Шан—Инь на территории Китая и его окрестностей появляются первые запряженные конями повозки, а достоверные свидетельства верховой езды известны, как это ни удивительно, только с V века до н. э. {19}