— Про тебя было в новостях, — сказал Рэнди.

— Ты хочешь сказать, про Сару?

— Нет, нет. Не про Сару. По крайней мере, не в тех группах, что я читаю.

— Э-э… а какие группы ты читаешь?

— «Улучшение человека». «Бессмертие». «Я Буду Жить».

Он знал, что слухи о том, что с ним произошло, расползлись существенно дальше пределов квартала, в котором он жил. Но всё равно кроме «А, ясно» не нашёл, что сказать.

— Так что же, Дон Галифакс теперь вхож в круги с воротил и магнатов? — сказал Рэнди. — Коди Мак-Гэвин. Весьма впечатляет.

— Я видел его всего раз.

— Он выписал тебе нехилый чек, — сказал Рэнди.

Дон чувствовал себя всё более и более неуютно.

— Нет, — сказал он. — Я ни разу не видел счёта за эту процедуру.

— Не знал, что ты интересуешься продлением жизни, — сказал Рэнди.

— Я и не интересуюсь.

— Но ты его получил.

— Рэнди, послушай, уже поздно. Если я могу тебе чем-то помочь…

— Ну, просто, ты ведь знаешь Коди Мак-Гэвина…

— Фактически не знаю.

— И я подумал, что, может быть, ты мог бы замолвить перед ним словечко, ну, за меня.

— Рэнди, я не…

— Я многое могу предложить, Дон. И многое мог бы ещё сделать, но…

— Рэнди, честное слово, я…

— Да ладно, Дон. Ты ведь тоже не какой-то особенный. Но он оплатил тебе роллбэк.

— Он хотел сделать его Саре, а не мне, и…

— Да, я знаю, но с ней у него не получилось, верно? Так, по крайней мере, говорят. И послушай, Дон, мне действительно очень жаль её. Сара мне всегда нравилась.

Рэнди, по-видимому, ожидал ответа, словно сделанный им реверанс требовал реакции со стороны Дона. Но Дон молчал. Когда пауза слишком затянулась, Рэнди заговорил снова:

— В общем, он сделал это для тебя, и…

— И ты думаешь, что он сделает это и для тебя? Рэнди, я честно не знаю, сколько стоило то, что со мной сделали, однако…

— На «Улучшении людей» оценивают в восемь миллиардов. На «Я буду жить» большинство склоняется к десяти.

— Однако, — твёрдым голосом продолжил Дон, — я об этом не просил, и я этого не хотел.

— А для таких, как Коди Мак-Гэвин, это такая мелочь…

— Я не думаю, что это мелочь для кого бы то ни было, — сказал Дон, — но это неважно. Он может тратить свои деньги так, как считает нужным.

— Конечно, но теперь, когда он раздаёт их на роллбэк для тех, кто сам не может его себе позволить, я подумал, что, возможно, ты…

— Я ничего не могу для тебя сделать, Рэнди. Мне жаль, но…

В голосе в трубке прорезалось отчаяние.

— Пожалуйста, Дон. Я всё ещё способен на многое. Я роллбэком я мог бы…

— Что? — резко спросил Дон. — Излечить рак? Это уже сделано. Изобрести лучшую мышеловку? Биохакеры просто сделают лучшую мышь.

— Нет, важные вещи. Я… ты ведь не знаешь, чем я занимался последние двадцать лет. Я… я делал такие дела… Но ещё больше я хотел бы сделать. Мне просто нужно больше времени, вот и всё.

— Прости, Рэнди. Правда, мне жаль, но…

— Если бы ты просто позвонил Мак-Гэвину, Дон. Это всё, о чём я прошу. Просто сделать один звонок.

Он подумал, не рассказать ли ему, сколько понадобилось времени, чтобы добраться до Мак-Гэвина в прошлый раз, но решил, что Рэнди это совершенно не касается.

— Прости, Рэнди, — снова сказал он.

— Проклятье, что ты такое сделал, чтобы это заслужить? Ты не какой-то так особенный. Ты не настолько умён, не настолько талантлив. Ты просто выиграл в грёбаную лотерею, вот и всё, и теперь даже не хочешь помочь мне купить билет.

— Господи боже мой, Рэнди…

— Это нечестно. Ты сам это сказал. Ты даже не интересовался трансгуманизмом, продлением жизни. Но я — я всю жизнь к этому стремился. «Прожить достаточно, чтобы жить вечно» — так Курцвейл говорил. Просто продержитесь ещё несколько десятилетий, появятся технологии омоложения, и у нас будет практическое бессмертие. И вот я продержался, и они уже есть, эти технологии. Только они мне не по карману.

— Они упадут в…

— Не говори мне, что они упадут в их грёбаной цене. Я знаю, что они упадут в цене. Но недостаточно быстро, чёрт их дери. Мне восемьдесят девять! Если ты просто позвонишь Мак-Гэвину, просто потянешь за пару ниточек. Это всё, о чём я прошу — ради старых дней.

— Прости, — сказал Дон. — Мне правда очень жаль.

— Будь ты проклят, Галифакс! Ты должен это сделать. Я… я умираю. Я уми…

Дон со стуком положил трубку и, трясясь, сел в кресло. Он подумал было пойти наверх, к Саре, но она поняла бы, через что он сейчас проходит, не лучше Рэнди Тренхольма. Ему так хотелось с кем-нибудь поговорить. Конечно, были другие люди, прошедшие роллбэк, но они все были из совершенно другой лиги — финансовая пропасть разделяла их больше, чем общий опыт омоложения объединял.