Перед домом номер 142 стояло такси. Когда Артур подошел, из дома вышли Уинстон Мервин и Антони Джонсон и подошли к машине. Артур подумал, как неловко он бы себя чувствовал, если бы ему пришлось сказать таксисту то, что ему сейчас говорил Уинстон Мервин:

– Кенборнское бюро регистрации гражданских актов, пожалуйста.

Произнес он все это громким и четким голосом, как будто гордился сам собой, и одарил всех окружающих широкой улыбкой. Артуру хотелось бы пройти мимо них по ступенькам, не сказав ни слова, но он решил не манкировать правилами приличия, ведь Стэнли Каспиан рассказал ему, что этот цветной настолько богат, что покупает себе дом в Северном Кенборне.

– Позвольте мне высказать вам свои наилучшие пожелания на будущее, мистер Мервин, – произнес Артур.

– Большое вам спасибо.

– Прекрасный день для свадьбы, хотя немного прохладно.

Артур вошел в дом и в холле столкнулся с Ли-Ли Чан, которая собиралась выходить, полностью забыв о своих благих намерениях убраться у себя в комнате. Опять Артур остался один в доме. Он приготовил еду, убрался в квартире и посмотрел по телевизору Майкла Редгрейва в «Связанных судьбой» [34] . И только когда спустились сумерки и в высоких домах напротив стали зажигаться окна, вспомнил, что ему надо забрать выстиранное белье.

Уинстон снял один из кабинетов в «Великом герцоге», чтобы устроить обед по случаю свадьбы. В час тридцать там собрались на ланч сами новобрачные, Лерой, Антони, брат Уинстона со своей женой и сестра Линтии со своим мужем. Линтия вручила Антони розу из своего букета.

– Держи, следующим обязательно женишься ты.

– Ну, это верно только для подружек невесты. – Несмотря на то что сердце Антони болезненно сжалось, он широко улыбнулся, глядя на красивую женщину в зеленом шелковом платье.

– И для шаферов жениха – тоже. Это старинное вест-индское поверье.

Все это сопровождалось криками несогласия и взрывами смеха. Антони произнес речь, которая самому ему не понравилась, хотя и была встречена аплодисментами присутствовавших. Он с трудом мог смотреть на Линтию и Уинстона, которые обменивались таинственными взглядами и чьи улыбки говорили о давно ожидавшемся счастье.

В четыре они все отправились на Бразенос-авеню, чтобы забрать багаж Линтии, а затем так же всем скопом пошли на Тринити-роуд. Из автомата на лестничной площадке Уинстон позвонил в аэропорт и выяснил, что вылет задерживается на целых три часа. К этому времени тетя, с которой ему предстояло жить все это время, уже увела Лероя, и Линтия не захотела возвращаться в пустую квартиру. Они лениво обсуждали, как убить время, оставшееся до вылета, когда входная дверь, запертая на щеколду, с шумом распахнулась, и мужской голос громко произнес:

– Гость на свадьбе – радость в дом!

Это был Джонатан Дин.

– Старина, я решил попытаться застать тебя до того, как ты улетишь. Желаю тебе благополучного полета и все такое.

Антони не заметил, чтобы Дин сильно горевал по поводу смерти своего друга; наоборот, он стал еще толще, а физиономия его была бордового оттенка. Он встретил их посредине лестницы.

– Я правильно услышал, что кто-то что-то говорил о необходимости убить время? Как насчет того, чтобы пропустить по стаканчику в «Лилии»?

– Но еще нет пяти, – заметил Уинстон [35] .

С этим Джонатан не стал спорить, однако заметил, что до открытия осталось всего десять минут, а время течет очень быстро. В это время из своей комнаты появилась Ли-Ли. Джонатан встретил ее откровенно похотливым взглядом и произнес двусмысленную шутку, в которой упоминались имя девушки и название паба. Шутка была встречена одобрительными криками со стороны невестки Уинстона.

И вот, без большого энтузиазма со стороны жениха и невесты, вся компания, теперь увеличившаяся до семи человек, направилась в «Водяную лилию».

Когда они вышли на угол Магдален-хилл и Баллиол-стрит – по молчаливому согласию они не пошли через проезд, – Антони увидел на противоположной стороне улицы знакомую худую фигуру в серебристо-сером пальто, с оранжевым пакетом с выстиранным бельем в руках, которая ожидала зеленого света. На лице мужчины было болезненное выражение, которое Антони уже не раз наблюдал раньше, а во всей его колючей фигуре сквозило возмущение, как будто Артур воспринимал так долго не загорающийся зеленый свет и непрекращающийся поток машин на улице как личное оскорбление. В этой толпе, состоящей из рабочих, хиппи, одетых в обноски, и темнокожих иммигрантов, Артур выглядел как инородное тело, погруженное в одиночество. Казалось, что время и перемены прошли мимо него, и он выглядел грустным анахронизмом.

Антони дотронулся до руки Уинстона.

– Давай пригласим старину Джонсона выпить вместе с нами. Конечно, решать тебе, это твой день, но мне кажется несколько неудобным…

Прежде чем Антони закончил, Уинстон замахал рукой Артуру, который начал переходить улицу.

– Хорошо, что ты его заметил, – повернулся он к Антони. – Утром он сказал мне такие теплые слова, что самое меньшее, что мы можем для него сделать, так это пригласить его вместе с нами. Тем более что остальные жильцы дома уже здесь… Мистер Джонсон! – крикнул он. – У вас найдется несколько минут, чтобы зайти с нами в «Водяную лилию» и отпраздновать нашу свадьбу?