Именно из этого полка немного времени спустя выйдут – и Дантес, и Мартынов.

«Почему барону можно, а мне нельзя?..»

История – очень точная наука. Ее связи впечатляют.

«Цып, цып, цып…»

Санкт-Петербург 2011–2012

Полковник из штаба войск Кавказской линии — за 50 лет

Пушкин Лев Сергеевич — майор, 37 лет

Дорохов Руфин Иванович — прапорщик, 35 лет

Барклай де Толли — военный врач, без возрасту

Столыпин Алексей Аркадьевич (Монго) – капитан, 25 лет

Молодая дама — лет 25-ти (она же после Дама в летах)

Младшая сестра ее — лет 17-ти, но выглядит старше

Офицерик — лет 20-ти (после Г-н в летах)

Карпов — унтер-офицер, 46 лет

Тиран Александр Францевич — молодой подполковник

Пожогин-Отрашкевич — ничем не примечательный господин

Найтаки — ресторатор, без возрасту

Приезжий офицер

Игроки: 1-й игрок, 2-й игрок, 3-й игрок

Сэр Генри Миллс — полковник английской службы (тоже игрок)

Человек, пишущий письмо

Половой

Адмиральша — старуха в егерском мундире

Неизвестный — без возрасту

Человек, пишущий письмо

Юнкер Бенкендорф

Лицо с трубкой

По двум углам сцены – два уголка интерьера. Два сколка некой прошедшей эпохи (гостиная, кабинет?). Почти зеркально друг другу, как половинки ореха, разнесенные в пространстве.

В одном углу – МУЖСКОЙ ГОЛОС, потом сам – ГОСПОДИН В ЛЕТАХ; одет по-домашнему… с длинной гнутой трубкой во рту – продолжением лица. Светский душка, выпивоха, любитель пожить… Пуская дым кольцами – незримому собеседнику:

– …Белые олени?.. Нет. А что это?.. Нет. Не помню… Разное говорили! Мало что говорили! Разве упомнишь – что говорили тогда?

Жаль, жены нет дома! Вышла за покупками… У ней свои воспоминания.

У каждого – ах-ха! – свои воспоминания!.. Вы, вообще, бывали там?..

Помню как теперь – белые ступени лестницы… нет, пардон! – лестницы к галерее как раз еще не было!..

Городок еще был miser – с ладонь! – плохонький, деревянный! Но с амбициями…

То есть некоторые – иные находили его даже прекрасным!..

Ну… Он вполне изящно – террасами – полагался к реке. И улочки вились затейливо и, сказать, прихотливо…

А так… Что там было такого?.. Гостиница? Гошпиталь?..

(Помолчав.) Белые олени?.. Помню ванны на склоне!.. И белые тела на бурой воде… Купальня была общею…. Как в Вавилоне! Без различию полу, возрасту и прав состояния… Вообще, нравы были просты! Как в Аркадии… Нравы par improvisation! По вдохновению, то есть…

Голос женский – в другом углу, потом – ДАМА В ЛЕТАХ, с вязаньем на коленях. И тоже – кому-то, кого не видим мы:

– …Как же, как же! – кто бы стал купаться с ним!..

Это он вам говорил?.. (Покачала головой.) Сколько жила там – не слыхивала, чтоб купальня была общей!..

Г-Н В ЛЕТАХ (мечтательно)… Танцы на бульваре. На открытом воздухе!..

…Бульвар, конечно, громко – бульвар! – всего несколько шагов! Но тень давал – в жаркий день тень давал!.. Вот там и танцевали! Там и оркестр! – само собой – из отставных… А захотели под крышу – пожалте! В гостиницу Найтаки – тут, рядом. Сдвинем столы в ресторации. Перетащим оркестр. И – чем не бал?.. Par improvisation! Дам приглашаем прямо с бульвару. Без нарядов. То есть без церемонии, конечно!..