«Я пересек огромные пространства и видел невероятное», — подумал он. — «Это дар, полученный в обмен на мою службу легиону».

Но вплоть до Сигнуса апотекарий никогда не сталкивался с невозможным. Это была та тень, о которой он сказал, и один взгляд в глаза Ралдорона и других командиров открыл ему истину.

«Они тоже понимали это».

Ощущение, пришедшее с осознанием, было странным и новым. Покалывающий холод в мыслях, пустота в груди. Может быть… это отголосок страха?

Невозможно. Снова это слово.

— Нет мест, куда бы мы не решились ступить, — пробормотал Мерос, ему вспомнились слова из надписи в Гробнице Героев на Ваале.

— Эй! — окликнул кто-то, подбежав к апотекарию и прервав его раздумья. — Лорд Мерос!

Это был летописец Гервин, с которым он познакомился на борту «Гермии». Человек казался ниже, чем помнил легионер, а одежда была великоватой и висела на нем.

Кровавый Ангел кивнул ему.

— Значит, ты перебрался на флагман.

— Да, — Гервин ответил таким же кивком, его руки дрожали от нервного возбуждения. Глаза секвенталиста окружали серые тени, а лицо было бледным.

— Меня с остальной труппой разместили в Башне Лебедя.

Мерос слышал о ней: золотой минарет в верхней части корпуса «Красной слезы», который чаще всего использовался для церемониальных целей. Примарх милостиво передал его в распоряжение летописцев.

Гервин все говорил, апотекария мало интересовала пустая болтовня о взаимоотношениях с артистами, драматургами и журналистами, которые документировали операцию флота. Мерос обратил внимание на один нюанс.

— Где твой графический планшет? Ты потерял его?

— Нет, нет. Не совсем. Я, э-э, просто не взял его с собой.

Меросу это показалось странным. Писатель без блокнота был подобен невооруженному легионеру: неправильный, неполный. Он так и сказал.

— О, вы зрите в корень, — Гервин немного смутился. — Честно говоря, в последнее время я не могу сосредоточиться, чтобы закончить свою работу. Иллюстрации незакончены, текст готов наполовину.

Он махнул рукой перед глазами.

— Главная причина — плохой сон, — летописец вытащил из кармана маленький конверт и открыл его. Внутри были две белые капсулы. — Я пришел сюда к вашим братьям-медикам. Они сказали, что это поможет мне отдохнуть.

Таблетки были сильнодействующим для обычного человека снотворным.

— Они действительно помогут.

Гервин посмотрел на него с сомнением.

— Я надеялся на краткое беспамятство, — он слабо рассмеялся. — Уже и забыл, что такое сон.

— Я не сплю, — сказал ему Мерос. — Воины Легионес Астартес не нуждаются во сне.

— Ага, — Гервин перекатил таблетки в ладони и вернул их в конверт. — Я не знаю, завидовать или сочувствовать вам из-за этого.

— Поясни.

Летописец попятился, словно Мерос чем-то напугал его.

— Нет, это… это просто из-за того, что я хочу спать, но не могу. Это тяжело. После того, что случилось в каютах, — должно быть, Гервин увидел хмурый взгляд Кровавого Ангела. — Слышали о самоубийствах? И о тех, кто ни с того ни с чего спятил?

Мерос вспомнил безумие, которое мельком увидел в глазах пилота «Грозовой птицы».

— Слышал.

Гервин наклонился поближе, заговорщицки зашептав.

— Вы знаете, сколько их было? Только в одной Башне Лебедя больше дюжины, и их смерть не была легкой. Ужасы, лорд. Кошмары не дают человеку заснуть.

— Было больше восьми?

— Восьми? — глаза Гервина расширились, и он чуть не поперхнулся. — Скорее восьми сотен! Я слышал от скульптора, что на «Чаше» технопровидцы наглотались смазочного масла. Они говорят, что сержант на дозорном эсминце застрелился из собственного лазгана, — он попятился, моргнул и выпрямился. — Я говорю не о ваших братьях. Только об обычных людях… — его бросило в дрожь, и он умолк. — Я должен идти. Прошу прощения за задержку.

Гервин неуклюже поклонился и ушел.

Мерос долго стоял в коридоре лазарета, обдумывая слова летописца. Затем он подошел к нише когитатора в одной из вспомогательных лабораторий и запустил поиск данных.

Механический раб ожил.

— Я существую, чтобы служить, — пропищал он.

Апотекарий произнес в микрофон вокса:

— Некрологи. Сортировать по следующим критериям: указатель времени — от прибытия в скопление Сигнус до настоящего момента; только нелегионеры; нанесенные самому себе травмы, — он подумал, — чрезвычайные обстоятельства. Приступить.