Мужчина попытался проявить твердость и не смог, отпрянув при приближении Кровавого Ангела. Мерос подозревал, что он преступник. Когда они только вошли в комнату, Хенгист попытался спрятать короткий клинок и малокалиберный болт-пистолет под кучей тряпок. Ему не понравилось, когда апотекарий забрал их у него.

— Я знаю, что пришедшие сюда — не ксеносы, — оскалился Хенгист. — Чужие не заставляют стены сочиться кровью, а матерей есть своих детей, не превращают небо в стекло, а людей в холодный дым… — было что-то порочное в его резком ответе.

— Он прав, — вставил, дернувшись, Зомас. — Я на своей службе видел зеленокожих и чокнутых, но никого подобного тем, кто уничтожил этот корабль. Существа, состоящие из одних лишь клыков и крыльев, лорд. Ужасы, на которые невозможно долго смотреть, — он несколько раз ткнул пальцами. — Пробивались сквозь корпус, как змеи. Огни и всякое такое, — старик невольно вздрогнул. — Мы упали.

— Корабль начал разваливаться, — сказала Ниоба. Он посмотрела на Зомаса. — Мы вошли в атмосферу.

Матрос кивнул, на его невидящие от горя глаза навернулись слезы.

— О, да.

Она продолжила.

— Мы все… нашли друг друга после крушения. Пришли сюда и закрыли двери. У нас была еда и вода.

Мерос посмотрел туда, где лежали контейнеры с продовольствием. Большинство были пусты.

— Что вы собирались делать после того, как закончились бы припасы?

— Умереть? — вслух задался вопросом Дортмунд. — Мы не могли уйти. Не после того, что мы слышали через двери.

— Убийства, — Хенгист покачал головой, — подобно которым прежде никогда не случались, — он прижал руки к голове. — Их звук никогда не забудется.

— Но… — Накир запнулся. — Враги, напавшие на фрегат. Они оставили вас в покое.

— Мы не единственные! — сказал Дортмунд так, словно это было глупое предположение. — Я имею в виду, должны же быть еще выжившие. — Его лицо вытянулось. — На корабле остались только мы?

— Вы первые, кого мы нашли с тех пор, как наш флот вошел в скопление Сигнус, — сухо ответил Мадидус. — Форус и Холст уничтожены. На этом мире нет следов жизни, как и ее признаков на внутренних планетах.

Шок, который испытали беженцы, казался почти осязаемым. Накир продолжил.

— Почему они оставили вас в живых?

Вопрос капитана повис в затхлом воздухе. Ни на одном из выживших не было метки ксеносов, не было масок, которые нефилимы надевали на своих рабов, но Накир по-прежнему не горел желанием эвакуировать их на флот без дополнительной информации.

— Потому что… — произнесла тонким и наполненным болью голосом женщина, лежащая на низкой скамье. — Потому что им нравится наблюдать, как мы медленно умираем от отчаяния.

— Госпожа Розин, вы должны отдохнуть, — Дортмунд подошел к ней, нахмурившись. — Не бойтесь. Мы теперь в безопасности.

— Это не так, — твердо сказала женщина, с трудом поднявшись в сидячее положение. Мерос заметил на ее почерневшем, испачканном кровью жилете должностную брошь колониального политического советника.

— Легионы не освободили нас. Им это не под силу.

— Да, — закричал на нее Хенгист, — потому что вы привели сюда этих чудовищ, не так ли? Встретили их, так сказать, с травяным чаем и гирляндами цветов!

— Молчать, — рявкнул Мадидус. — У тебя была возможность говорить.

— Что это значит? — спросил Мерос.

Розин посмотрела на него, и по глазам было видно, что ее дух сломлен. Он видел это прежде у воинов, которые слишком долго жили среди кровопролития и смерти. То, что она увидела, состарило ее на десятилетия, никак не отразившись на внешности.

— К нам пришел Бруха, — ей было тяжело даже произносить его имя вслух. — Его переполняла ложь. Мы думали, что он — спасение, но на самом деле он и был источником бед.

Ниоба положила руку на наруч Мероса.

— Он сказал, что пришел спасти нас. Его голос звучал по всем видеоканалам скопления. Но он обратил нас против самих себя.

— Ему были нужны только наша слабость и наш страх. В конце первой недели мы построили концентрационные лагеря для тех, кто осмелился возражать. — Из глаз Розин текли слезы, но она, казалось, не замечала их, выражение лица было отрешенным. — За месяц Бруха стал фактически правителем системы. Он сказал нам, что если мы будем задабривать тех, кто напал на нас, то выживем.

— О ком он говорил? — спросил Мерос.

Ниоба встретилась с его взглядом, на ее лице промелькнуло замешательство.