«Нет, конечно. Но придумай что-нибудь. Ты же всегда…»

«То было когда…, Да ведь там было не убийство. А тут, шутка ли, взять и убить человека».

«Человека! – внутренний голос негодовал. – Он для тебя не человек, он – препятствие. Надо устранять! Придумай что-нибудь. Ты же знаешь, он поедет сегодня по пустынной дороге к южному КПП…»

«Да, да, сегодня он приедет за Верой, будет проезжать вдоль забора по дороге, я буду поджидать его, проголосую… Если не будет останавливаться, выскачу под колёса, остановится. Может, посадит меня, а может, выйдет из машины. Не важно, где, в машине или на дороге, главное, я его угрохаю».

Мысли Матвея выстраивались в ряд. Он подетально стал продумывать преступление.

Неожиданный вечерний приход Матвея обрадовал Веру. Сказав комплимент, Матвей полез к девушке с поцелуями. Вера была счастлива. Прервав поцелуй, Матвей вдруг заговорил о сне.

– Я обещал рассказать тебе свой сон про нас! Представляешь, мне приснилось, что мы с тобой едем в красивой машине, на тебе розовое платье, а кругом цветы. Много-много цветов.

– Растут?

– Нет, в машине цветы, да и растут вдоль дороги. Я за рулём, а сам всё лезу к тебе целоваться. Ты ещё мне говоришь, – смотри на дорогу, – а я ничего не боюсь! Веду машину и целую тебя.

– Здорово! – восхитилась Вера. Когда мама вернётся с отдыха, обязательно расскажу ей этот сон. Она умеет их объяснять.

– Я сейчас! – как-то очень торжественно объявил Матвей, и стремительно выбежал из библиотеки.

Всё это: и поцелуи, красивый сон-сочинение и это стремительное отлучение – всё являлось деталями его скрупулёзного плана. Далее он побежал в сторону левой проходной. Так в узком кругу доверенных лиц-солдат называли лаз, проделанный в заборе, в той его части, которая ближе всего располагалась к городу. Вынув из зарослей заранее заготовленный целлофановый мешок с кирпичём внутри, Матвей юрко выскользнул наружу и осмотрел дорогу в обе стороны. Несмотря на рассчитанность действий сердце билось учащённее обычного. Волновался. «Нафига ты так волнуешься», – выругал его внутренний голос, – «всё путём». Но второй внутренний голос обратился с мольбой к богу – «Господи, помоги!»

Завидев приближающуюся машину – чёрный «Бентли» с крутыми номерами, собрался. Внутренний голос командовал – «теперь грамотно, не выказывая волнения, останови чувака». Уверенно вытянул руку, шагнул вперёд, чуть выходя на дорогу. «Хорошо. Останавливается. Ещё, паскуда, по телефону болтает, наверное, дуре этой названивает. Так, теперь…»

– В часть? – услышал Матвей? И уж только потом, когда стекло опустилось полностью, увидел лицо водителя. Тот весело улыбался.

«Где-то видел его», – мелькнула мысль на доли секунд, но вспоминать было некогда, надо отвечать.

– Да.

– Садись! – весело пригласил чувак.

Доли секунд Матвей оторопело оставался стоять на месте. В сознании оставалась мысль – «где-то его видел».

«Двигай!» – скомандовал внутренний голос. Уверенно двинулся. Садясь, Матвей успел подумать, – «Значит, ударю в правый висок». Сел, и тут же со всей мочи ударил водителя в висок. Обрадовался тому, что получилось, как и хотел, сумел ударить до того, как машина тронулась. Обрадовался тому, что кровь не брызнула, а потекла по щеке жертвы ручейком. Быстро выскочил из машины, применяя меры осторожности, чтоб не испачкаться кровью, потрогал пульс мужчины, убедился, что тот мёртв и снова обрадовался. Обтёр запасённой тряпицей ручку машины и юркнул назад в лаз. Осторожно выкинул из пакета кирпич, вывернул пакет, проделав несколько шагов влево, наклонился и всунул кирпич в паз, из которого он был вынут, скомкал пакет, и впихнул его в гущу кустарника. Пакет чёрный, в листве неприметен. До осени то уж точно его не обнаружат. Поднял из-под куста заранее нарезанные им с куста жасмина, который рос у столовой совсем в другом конце части, ветки с цветущими душистыми цветочками и кинулся к библиотеке.

Вера ждала.

– Куда ты убежал? – капризно спросила она. Мне пора бежать, я опаздываю!

– Вот! – Матвей взволнованно протянул девушке веточки. Вера недоумённо посмотрела на них. Матвей упредил её. – Милая, мне так хочется засыпать тебя цветами, как во сне, но сегодня я смог нарвать только эти.

– Масик! – нежно произнесла Вера. – Ты чудо! Ты такой романтик!

Возбуждённость Максима Вера отнесла на свой счёт. Поцеловались. Вера глянула на часы.

– Я побегу! Мне пора!

– Ну, пожалуйста, не убегай! – Матвей пытался остановить девушку. Но Вера была неуклонна. Чмокнула его в щёку, схватила на ходу сумочку, и, суя Матвею ключи от библиотеки, парировала: Матик, меня ждут. Запри всё тут, ладно. Ключи сдай или оставь у себя до завтра.

«Да уж не ждут», – ликовал Матвей. Запирая библиотеку, он мысленно пробежался по своему уже исполненному плану. Всё удалось. Даже вот оно алиби – ключи от библиотеки. Пойду, сдам их Зуйко. Он тоже подтвердит, что я был в библиотеке. С этой мыслью Матвей бодро направился к дежурке.

Вечерний отдых Матвей спланировал так, чтобы была возможность прослушать местные новости. Узнаю, кого грохнул, – решил он. – Точно уж это был не простой чел, а шишка какая-то. Лишилась Вера ухажёрчика! Но, новость, услышанная Матвеем, шокировала его. Не ухажёрчика, а отца-кормильца лишилась Вера. Голос диктора буднично вещал о зверском нападении на известного предпринимателя Бумежского Степана Львовича. Во весь экран телевизора был выставлен портрет убитого, точно такой Матвей видел в рамке, стоящей на полке в библиотеке в доме Бумежских. Мысли роем завертелись в сознании Матвея: