Христианское понимание страдания, как его определяют греческие святые отцы, всегда связывает страдание в его истоках с грехом и злом, но, тем не менее, это не означает, что ви-

33

новными становятся все. Напротив, как мы это увидим в дальнейшем, оно особенно ценит образ невинного и праведного страдальца через великий пример Иова и особенно через образ Христа, Который перенес самые великие страдания, не совершив ни малейшего греха и не будучи ни в малейшей степени виновным.

Святые отцы не упустили из виду роли, которую играют злые духи — диавол и бесы в привнесении и распространении в мире бед, жертвами которых становятся люди.

Некоторые святые отцы видят во «множестве бесов… причину всего зла» [106] . Другие, однако, более осторожны в своих формулировках, чтобы, в частности, не лить воду на мельницу манихейства [107] . Они утверждают, что диавол не является первоначалом зла, так как он был создан Богом добрым и стал плохим только впоследствии из-за своего собственного выбора. Без всякого сомнения, забота о том, чтобы диавола не воспринимали как какую-то первопричину автономного зла, имеющего над миром и над людьми абсолютную и неограниченную власть, заставляет святых отцов в некоторых случаях уточнять, что деятельность диавола была допущена или разрешена Богом, целиком освобождая Самого Бога от ответственности за зло, которое от этого происходит [108] .

Говоря это, все святые отцы признают, что бесы своей деятельностью прибавляют зло к тому, которое первый человек

34

через свой грех ввел в мир и которое его потомки при случае подтверждали и умножали своими собственными грехами.

Они констатируют, что у диавола изначально было желание через зависть и злобу заставить страдать человека. Святой Василий отмечает, что диавол «не мог перенести того, что мы были в раю свободны от всякой печали» [109] . Преподобный Максим Исповедник упоминает о мстительной деятельности диавола, который, «раскрывая свою ненависть к нам, безоружным против его власти из-за нашего греха, требует для себя нашего наказания. Для диавола нет ничего приятнее, чем месть человеку. С тех пор как это было ему позволено [110] , замышляя непроизвольное введение страстей, следовавших одна за другой без перерыва, он несет разрушительную боль… не для того, чтобы выполнить приказ Бога, но чтобы удовлетворить свою собственную страсть ненависти» [111] . Таким образом, диавол «является как сеятелем удовольствия через добровольные страсти, так и несущим страдание через страсти невольные» [112] . Со своей стороны преп. Илия Экдик, напоминая о «невольном страдании», уточняет, что он понимает под этим «боль и болезни, которые идут от бесов» [113] .

Многие святые отцы подчеркивают, что, имея постоянное желание творить зло и вовлекая в него людей, бесы воздействуют на тела, вызывая болезни и страдания, пытаясь поразить при этом к тому же косвенно душу, не имея власти поразить ее прямо [114] . Убедительный пример этого дает нам книга Иова.

35

Важно подчеркнуть, опровергая ложное представление, которое часто складывается о христианстве (и которое некоторые формы христианства поддерживают), что мы очень редко находим у греческих святых отцов идею о том, что страдание может быть наказанием Бога за человеческий грех. Очевидно, что это подходит для невинно пораженных страданием так же, как и для тех, чье наказание было вызвано личным грехом, а равно и для наших прародителей. В том, что касается потомков Адама, идея о наказании страданиями тем более чужда греческим святым отцам, что они не признают августиновскую теорию (которая впоследствии получила широкое распространение на христианском Западе), согласно которой все люди должны, рождаясь, наследовать (наследовали бы) виновность и, стало быть, в определенной мере ответственность за прародительский грех. Что касается самих Адама и Евы (но это касается также их потомков, которые согрешают подобным образом), святые отцы скорее склоняются к мысли, что беды, которые следуют за их грехом, являются естественным и неизбежным следствием, и именно в этом смысле они иногда говорят о «приговоре» или об «осуждении». Можно сказать, что в некотором роде человек сам себя осудил и приговорил. «Каждый из нас выбрал наказание, когда согрешал по собственной воле», — пишет Климент Александрийский [115] . Согласно святому Иринею, Бог всего лишь утверждает выбор человека: «На всех тех, кто по собственной воле удаляется от Него, Бог наложил как наказание отдаление, которое они выбрали. Следовательно… отдаление от Бога — это утрата всех благ, которые исходят от Него.

36

Итак, те, кто из-за своего отступничества потеряли все, о чем мы только что сказали, всецело предаются всем наказаниям: не то чтобы Бог заранее наказал их, но наказание следует через то, что они сами себя лишили всех благ» [116] . Уже Псалмопевец говорил о человеке-грешнике: рыл ров, и выкопал его, и упал в яму, которую приготовил: злоба его обратится на его голову, и злодейство его упадет на его темя(Пс. 7:16, 17). Можно сказать, что когда Бог рассказал Адаму и Еве о бедах, которые будут результатом их преступления (Быт. 3:16–19), Он не создал таковые, но только предсказал и описал их.

Святые отцы считают, таким образом, что беды, которым подвержен падший человек, — естественное и необходимое следствие вызванной прародительским грехом потери тех благ, которыми он обладал в начале.

Некоторые святые отцы настаивают на сверхъестественном характере этих благ, вызванных благодатью Божией (среди которых, как мы видели, фигурирует бесстрастность, а значит и отсутствие страдания как физического, так и психологического и морального), и на том, что именно поэтому человек после прародительского греха обнаружился в некоторой степени низведенным до его «простой» и «обнаженной» природы. Они ссылаются в этом отношении на слова из книги Бытия, в частности на слова Адама: я убоялся, потому что я наг(Быт. 3:10) и слова Бога: прах ты и в прах возвратишься(Быт. 3:19). Также свт. Афанасий Александрийский относительно Адама и Евы отмечает, что «преступление заповеди возвратило их обратно к их природе», то есть праху земному, из которого они были созданы [117] , то есть ко всему тому, что может означать недостаточность, слабость и недолговечность как для души, так и для тела. Но другие святые отцы (такие, как препп. Максим Исповедник

37

и Иоанн Дамаскин) считают, что это состояние естества, лишенного благодати, является «антинатуральным» или «противоестественным», так как оно противоречит той природе, которую для него хотел и реализовал Бог, изначально вдохнув в него Дух.

Во всяком случае, в соответствии с разработанным ими пониманием зла как лишения и отсутствия добра, которое ему противоположно, святые отцы полагают, что то, что человек отдалился от Бога через грех и, соответственно, лишился благ, которые он от Него получал, логически привело к вторжению в его природу всех противоположных добру зол. Так, святой Василий Великий отмечает, что душа в своем единении с Богом, Который является Благом, получала все блага, но что «один раз отпав от Благого, она оказалась пораженной различным и разнообразным злом» [118] . Ту же концепцию развивает святой Григорий Нисский: «Зло, — пишет он, — образуется вследствие нашего желания всякий раз, как только душа удаляется от добра» [119] . Свт. Григорий прибегает к различного рода сравнениям, чтобы показать, что зло, которое поражает падшего человека, вытекает логически и с необходимостью из добровольной утраты соответствующих благ. Он отмечает, например, что человек, который согрешил, следовательно, отказался от добра, похож на того, кто закрыл глаза от света солнца и по своей вине погрузил себя в темноту [120] , или еще на «камень, свергнутый с вершины горы, который увлекает себя своим собственным весом» [121] . Святитель Григорий, вспоминая роль, которую диавол сыграл вначале, чтобы погубить человека, подчеркивает ту же связь: «…он задумал хитрость, имея в виду отдалить человека от спо-