Короче, Федор искусству был не чужд. И оно отвечало ему взаимностью.

Первым делом он подошел к Ангелу.

– Как у вас с программой?

– Не волнуйтесь, Федор Сергеевич. – По отчеству Федора называли очень редко, и такое уважительное обращение было ему приятно. – Все будет «чики-чики».

– А что конкретно?

– Ольга споет и станцует. Я прочту стихотворение. Хорь покажет гимнастический этюд. Малыши готовят монтаж и танец. Можете на меня положиться, Федор Сергеевич. – Ангел опять улыбнулся. На щеках, обрамленных естественно белокурыми длинными волосами, выступили смешные добрые ямочки.

«Может, и впрямь что-то напутал Мишка-опер? – задумался Федор. – Если человек с такими чистыми глазами способен на убийство, то чего же ждать от остальных? У меня-то рожа пострашнее будет».

Конечно, лицо Федора страшной рожей не назовешь. Нормальное лицо. Не красавчик, как Ангел. Но и не урод. И когда Федор сам себе задавал вопрос, а чем же он, Федор Седых, может гордиться, то в ответе внешние данные не фигурировали вовсе.

Сам себя Федор хвалил за целеустремленность и собранность, за музыкальность и спортивные успехи, за дружелюбие и незлобивость.

Все это было, по полной программе. На силе воли Федор добирал недоданное природой. Полное отсутствие слуха (так сказали на приемных в «музыкалке») компенсировал утроенным трудолюбием. Школу окончил на одни пятерки и играть мог (и любил!) даже джаз. Невысокий (метр шестьдесят восемь) рост дополнил нормативом камээса по боксу и первым разрядом по дзюдо. И так во всем. Весь данный богом потенциал выбирал целиком, до зернышка.

Так что сейчас ему было с чем выйти к людям вообще и на предстоящий концерт в частности.

Поужинали на тридцать минут раньше. Воспитанники, не избалованные подобными зрелищами, торопились. К началу, назначенному на полвосьмого, прибыло тридцать семь ребят (еще один лежал в комнатке-изоляторе с расстройством желудка и больше переживал от невозможности посетить концерт, чем от наличия кишечной палочки).

Как и ожидалось, приехали и важная очкастая дама из районо, и мэр-демократ, один из первых выборных мэров в России.

Ангел выступал в качестве конферансье, и, надо сказать, это у него получалось.

Радостно сверкая глазами, сначала он представил публике «малышей», ребят до тринадцати лет. Тщательно умытые и причесанные, они уже выглядели весьма умилительно. Когда же они еще и запели! Да еще и в нотки попали!

«Крылатые качели» – не самая простая для исполнения вещь – поразили зал. Солировала, правда, Ольга. Красивый чистый голос уверенно вел мелодию. Детские голоса были разложены по партиям, и никто из выступавших не забыл слов. Лишь в последнем куплете мелкий пацан, которого все звали Васькой (по фамилии Васильев), невпопад спел в паузе и так расстроился, что даже всплакнул. Это еще более умилило высоких гостей.

Да, следовало отметить, что Ангел на все сто использовал предоставленное ему время.

Начало было прекрасное. Но и дальше было не хуже.

Королева исполнила две песни. Никакой попсы. Одна – отрывок из известной оперетты, спетый без сопровождения, легко, чисто и весело. Вторая – старый русский романс. «… Когда повеет вдруг весною, и что-то встрепенется в нас…» – уже со второго куплета зал активно подпевал исполнительнице.

Вообще Ольга была звездой вечера. Танцевала она ничуть не хуже, чем пела. Когда под восточную мелодию она, в купальнике, полуприкрытая прозрачным платком, начала танцевать, – сердце екнуло отнюдь не у одного Федора.

Толмачев с опасением посмотрел на мэра: не сочтет ли тот танец воспитанницы эротикой или, не дай бог, порнографией. Но мэр счел танец искусством и восторженно хлопал в ладоши после его завершения.

Ольга вышла на сцену, грациозно поклонилась и исполнила под магнитофонное сопровождение маленький отрывок из неизвестного Федору балета.

В конце ее лирическая героиня то ли умерла, то ли заснула, и вид безвольно лежащей на сцене Ольги – такой маленькой и хрупкой – вдруг словно толкнул Федора в сердце.

«Еще не хватало влюбиться в воспитанницу», – чуть не вырвалось у Седых. Он даже головой покрутил, снимая наваждение. Не надо было пить шампанское перед концертом!

Потом настала очередь взрослых. Много выступал сам Федор: играл на гитаре классику (пацаны аж рот раскрыли: никто из них не ожидал от «блатного» инструмента такой музыки!), пел вместе с Ленкой Сидневой студенческие песни, благо оба – агитбригадовцы со стажем.

Их номера были благосклонно встречены и начальством.

Концерт благополучно шел к завершению, как вдруг Королева начала выдавать экспромты. Поставив кассету с каким-то знойным танго, она пригласила Федора на танец. А поскольку танцы еще не начались, они вдвоем танцевали на пустой сцене.