Так они дошли до избушки — до костей продрогшие и промокшие, по колено в песке и хвое. Сайлас положил на стол совершенно не пригодившийся меч.

«Наверно, можно было бы им ветки мешающиеся рубить», — запоздало подумал он.

Грим собирал пожитки: чайник, бритву и прочую мелочь, не побывавшую в предыдущем походе.

— Мы опять куда-то идём? — «меченосец» держал слегка дымящиеся ботинки у очага и отколупывал пласты глины и камешки.

— Да, в тёплый замок. Пять звёзд, всё включено. Только мы поедем. У меня тут в кустиках немецкий трофейный фольксваген заныкан… времён тамплиеров.

Сайласу определённо не нравился его юмор… Грим достал из погреба последние продукты, и они поели.

— Где сейчас пацаны твои, я могу только догадываться и, признаться, очень им завидую. С самого начала завидовал. У этой серой ведьмы есть амулет для перехода, и с ним она может туда-сюда шастать. И брать, кого вздумается. Меня взять ей вот не вздумалось, стерва!.. Я, видите ли, тут нужен! Ну и пошли они все на фиг! — он решил перестать жаловаться.

Сайлас мысленно угорал, глядя на него — тётя ведьма с собой не взяла! — но слушал со спокойным лицом.

— Мы ещё с тобой развернёмся, служивый! Нам ещё Ритуал проводить. Поработаем швейцарами, закроем портал, чтоб не повадно было. Я не до конца ещё разобрался, а ведьма, по ходу, сама не в курсе. Она мне только показала этот ихний Ритуал Сокрытия меча. Церковь сожгла Великого Магистра ордена Жака де Моле… Было это в 1314-ом. 13-ого, в пятницу… Блевать не смей — его прах хранится в рукояти этого меча.

Так вот. Все ушли, а два последних тамплиера — Франц и Седрик — и твоя красотка с помощью этого оружия закрыли портал на семьсот лет. А наш замечательный друг Зоопарк этот портал открыл снова. Чем это чревато — не могу сказать. Седрик, оставивший летописи, не сказал. Но, думаю, ничего хорошего нас не ждёт. Мало ли х… оттуда может вылезти за эльфами…

— А кто такие серые? Ты сейчас сказал «серая ведьма»… — Сайлас пытался собрать мозги в кучу.

— А вот не знаю. И Седрик не знал. Может, они там самые умные, и к нам не совались.

— Хорошо, но при чем тут я? — рука Сайласа инстинктивно потянулась к мечу. — Сжигать себя просто так не позволю, учти.

— Да нужен ты кому-то, сжигать тебя… — хмыкнул Грим. — От нас пока требуется быть в том замке до прихода серой, сами портал вряд ли закроем. А лично от тебя: учиться правильно махать этим дрыном. Пригодится ещё… — он зловеще улыбнулся, по-звериному.

Сайлас никогда раньше не видел, чтобы люди так улыбались. Туман в голове смешивал образы, услужливо предоставляя памяти собачий или волчий оскал…

Грим тем временем впихнул в рюкзак «долгоживущие» продукты: копчёное мясо, курицу-гриль, чай, хлеб и… пару упаковок йогурта разрекламированной фирмы. На немой вопрос Сайласа он хмыкнул и произнёс:

— В нём совершенно нет консервантов! Проверено! — и взвалил на себя рюкзак. — Меч не забудь, служивый.

Хорошо ему говорить. А Сайласу пришлось ещё подумать, как нести полную двадцатилитровку с водой и меч без ножен. Но для спецназа не бывает невыполнимых задач! Извернулся.

На поверку «трофейный фолькс» оказался нашей древней «девяточкой», в молодости бывшей вишнёвой, да такой убитой, что живое место на ней было только одно — пассажирское сидение. Единственное с ремнями… Это сейчас-то, по мокрой горной дороге…

Не то, чтобы Сайласу было страшно, просто не доверял он водительскому опыту парня. Но, ради приличия, не пристегнулся. В России не пристёгнутый ремень — символ доверия водителю. Пристегнувшись — можно обидеть.

Вопреки ожиданиям, Грим вёл отменно: без фар, на лысой резине, спокойно пролетая неглубокие лужи на 40–50 км/ч. Меньше нельзя — нагруженная машина на горной грунтовке рискует забуксовать. Но и быстрее тоже нельзя — на любом повороте авто могло перестать слушаться. Но парню было всё нипочём — он знал, как управляться с этим… транспортом.

В одной из глубоких луж Сайлас получил что-то вроде грязного душа из-под двери с одной стороны и из-под коробки передач — с другой.

— Да, забыл сказать, у неё дно дырявое…

В отместку Сайлас демонстративно пристегнулся.

— Лучше х…во ехать, чем п…то идти! — Грим был непрошибаем.

Минут через двадцать такого аттракциона с некрутым серпантином они свернули с каменистой дороги на просеку, стиснутую перевалом между двумя горами. Ехать по траве и через невысокие кустики оказалось спокойнее, но машину стало жалко. Вскоре колёса вошли в накатанные колеи, водитель прибавил скорость и вырулил к маленькой пологой равнинке, пересекаемой раскинувшейся речушкой.

На берегу, в окружении кустарников и хиловатых деревьев, громоздилось строение из белого камня. Обветшалая крыша второго этажа, латанная-перелатанная, готова была рухнуть при первой возможности. Старые стены зарастали мхом. Это был не романтичный юнец, в камзоле, со шпагой и неуместной сединой на висках. Этот замок был разрушающимся стариком: неприятным, болезненным, жалующимся на жизнь и ждущим смерть.

— «Ол инклюзив», говоришь? И ты предлагаешь нам тут жить? — Сайлас не горел энтузиазмом.