— Честное слово, Додсон, ты мне нравишься — где еще встретишь такого наивного деревенского парня. Скажи, ты веришь в деда Мороза и в то, что детей приносит аист?

— Перестань болтать!

— Неужели ты не понял, что делают с тобой, начиная с того момента, как ты прибыл сюда?

— Что делают со мной?

— Да ведь против тебя ведут психологическую войну, парень! Очнись! Разве ты не заметил, что некоторые тесты слишком легкие — настолько легкие, что нет смысла обманывать экзаменаторов? А когда тебя «тащили по ухабам», неужели ты не обратил внимания на то, что вам позволили подойти к самому краю обрыва и посмотреть вниз? Ведь вас запросто могли оставить внутри здания до начала испытаний!

Мэтт думал об этом. Это была интересная мысль — она соответствовала некоторым вопросам, на которые он не мог найти ответа.

— Дальше.

— Действительно, это превосходная идея — помогает избавиться от слабаков и парней настолько глупых, что они не могут устоять перед искушением обмануть экзаменаторов, которым даже не приходит в голову, что тесты рассчитаны именно на таких людей, как они. Причем такая идея действительно эффективна — офицер Патрульной Службы должен уметь думать, быстро действовать и логически мыслить. Можно сберечь деньги, которые в противном случае были бы затрачены на второсортные кадры.

— Ты назвал меня глупым, а ведь я выдержал все испытания.

— Разумеется, ты выдержал их, потому что у тебя девственно чистый разум. — Он снова засмеялся. — Я тоже выдержал все испытания. Но из тебя никогда не выйдет офицера Патрульной Службы, Мэтт. У них есть иные способы избавляться от честных, но глупых кандидатов. Ты сам в этом убедишься.

— Ну хорошо, предположим, я глуп. Только больше не смей называть меня юношей. Итак, как все это связано с катастрофой?

— Это элементарно просто. Им нужно избавиться от всего балласта еще до принятия присяги кандидатами. Среди них есть парни с желудками из чугуна, на которые не влияют ухабы и все остальное. Поэтому офицеры Академии запускают ракетный корабль с роботом за пультом управления — без пилота и пассажиров — и разбивают этот корабль, чтобы напугать тех, кто не обладает железными нервами. Причем это куда дешевле, чем готовить одного курсанта, который в конце концов может не стать офицером.

— Откуда ты все это знаешь? Имеешь доступ к закрытым от нас сведениям?

— В некотором роде — да, имею. Это логическая необходимость — такие корабли не могут разбиться, если, конечно, их не разбивают намеренно.

— Пожалуй. Может быть, ты и прав. — Мэтт замолчал, не удовлетворенный объяснениями Берка, но у него не было весомых доказательств обратного. Впрочем, этот разговор укрепил его решимость в одном — он будет бороться за право стать курсантом, независимо от состояния желудка; по крайней мере, до тех пор, пока в списке кандидатов остается Жерар Берк — и уж, во всяком случае, никак не меньше 24 часов.

На их столе за ужином стояла надпись: «Стол 147, 149, 151, 153». За одним столом было достаточно места, чтобы разместить всех оставшихся кандидатов.

— Поздравляю вас, джентльмены, — обратился к ним курсант Саббателло с уважением в голосе. — Вы преодолели трудные испытания. Поскольку сегодня вечером вам предстоит принять присягу, наша следующая встреча будет уже в другом качестве. — Он улыбнулся. — Так что наслаждайтесь своим последним ужином, который вы будете есть как свободные люди.

Несмотря на утерянный завтрак и легкий обед, Мэтт ел мало. Его беспокоила интерпретация тестов Жераром Берком. Он по-прежнему собирался принять присягу, но его не покидало ощущение, что ему вот-вот предстоит сделать решающий шаг, а он все еще не понимает, что такое служба в Космическом Патруле.

После ужина что-то заставило его подойти к курсанту, в течение всех этих дней сидевшему во главе их стола, и обратиться к нему.

— Извините меня, мистер Саббателло, вы позволите мне поговорить с вами по личному вопросу?

— Что? Разумеется, идите со мной. — Он провел Мэтта к себе в комнату — она ничем не отличалась от комнаты, где жил Мэтт. — О чем вы хотели поговорить со мной?

— Мистер Саббателло, я хотел спросить вас о сегодняшней катастрофе. Кто-нибудь пострадал?

— Пострадал? Погибло одиннадцать человек. Вы считаете, про них можно сказать, что они «пострадали»?

— Вы уверены в этом, мистер Саббателло? Разве не могло случиться так, что корабль управлялся автоматически и внутри не было ни одного человека?

— Да, могло, но не в данном случае. Мне бы очень хотелось, чтобы все произошло так, как вы говорите; дело в том, что пилот корабля — мой близкий друг.

— Извините, сэр. Но я должен был задать этот вопрос. Ответ на него очень важен для меня.

— Почему?

Мэтт описал ему версию, изложенную Берком, не назвав его имени. Слушая Мэтта, Саббателло хмурился все больше и больше.

— Понятно, — кивнул он, когда Мэтт закончил рассказ. — Действительно, некоторые тесты носят скорее психологический, чем технический характер. А вот говоря о катастрофе, откуда у вас появилась такая невероятная версия?