Шрифт:
— Разве я так много для тебя значу, мой лорд?
— Больше, чем можно выразить словами!
Она грустно улыбнулась.
— Как рада я это слышать, Валентин! Я зову тебя Валентином, а не лордом Валентином. А сколько очаровательных женщин ожидают лорда Валентина в Горном замке?
Он и сам иногда задумывался об этом. Была ли у него там любовница? Может, и не одна? Может быть, даже невеста? Многое из прошлого все еще оставалось скрытым. А если в Замке его встретит женщина, которая все это время его ждала?
— Нет,— твердо произнес он.— Ты моя, Карабелла, и я твой, а что бы там ни было в прошлом, если и было, это в прошлом и останется. Теперь у меня другое лицо и другая душа.
Она недоверчиво взглянула на него, но промолчала, и он прикоснулся губами к ее нахмуренному лбу.
— Спой мне ту песню, которую ты пела в Пидруиде в фестивальную ночь. Там еще были такие слова:
Любовь дороже мне сокровищ мира И даже Замка Горного красот…— Я знаю другую, похожую,— сказала Карабелла и тронула струны своей крошечной арфы.
Моя любовь в одеждах пилигрима За море, ах, далекое плывет… Плыви, любовь,— тебя неумолимо На Остров Сна судьба твоя влечет. Плыви, любовь, сквозь сны и расстоянья, За море, ах, далекое спеши, Ведомая единственным желаньем — Снять путы с очарованной души. О Леди Снов, живущая за морем, За морем, ах, далёко от меня, Пошли мне сон, где встретимся мы вскоре — Я и любимый — в ярком свете дня.— Нет, это совсем иная песня,— сказал Валентин,— Грустная. Спой мне ту, фестивальную, любовь моя.
— В другой раз.
— Пожалуйста, Карабелла. Ведь сейчас время радости, воссоединения. Пожалуйста.
Она улыбнулась, вздохнула и снова взяла в руки арфу.
Моя любовь прекрасна, как весна, Моя любовь сладка, как плод запретный, Как ночь благоуханная, нежна…«Да,— подумал он.— Да, эта песня лучше». Он обнял девушку за плечи, и они пошли вдоль берега. Здесь было изумительно хорошо, тепло и спокойно. Разноцветные птицы сидели на изогнутых ветвях невысоких деревьев, а кристально чистое, прозрачное море лизало песок. Воздух наполнял аромат незнакомых цветов. Вдали слышались смех и негромкая музыка. «Велико искушение,— подумал Валентин,— забыть все фантазии относительно Горного замка и навсегда остаться на Мардижиле… на рассвете выходить на рыбачьей лодке, а все остальное время валяться на песке под жарким солнцем».
Но его ждал единственный, предначертанный судьбой путь. Залзан Кавол и Делиамбер, здоровые и хорошо отдохнувшие после морских испытаний, явились к нему днем и тут же заговорили, что пора продолжать путешествие.
Залзан Кавол, со свойственной ему бережливостью, всегда держал деньги при себе, так что после гибели «Брангалина» по крайней мере половина их богатства была спасена, даже если Шанамир потерял остальное. Скандар выложил блестящие монеты.
— С этим,— сказал он,— мы можем нанять рыбачью лодку до Острова Сна. Я говорил с нашими хозяевами. Архипелаг растянулся на девятьсот миль. В нем три тысячи островов, из них больше восьмисот обитаемы. Здесь никто не берется пройти весь путь до Острова, но за несколько реалов мы можем нанять большой тримаран до Родамаунт-Грауна, находящегося примерно в середине цепи островов, а там, вероятно, сумеем договориться еще с кем-нибудь.
— Когда отплываем? — спросил Валентин.
— Как только все соберемся,— ответил Делиамбер,— Мне сказали, что кое-кто из наших уже едет сюда с ближайшего острова.
— Кто?
— Кхун, Виноркис и Шанамир,— сказал Залзан Кавол,— и мои братья Ерфон и Роворн. С ними капитан Горзвал. Гибор Хаэрн утонул, я видел, как он погиб: его ударило балкой. А о Слите ничего не известно.
Валентин коснулся руки скандара.
— Я скорблю о твоей последней утрате.
Залзан Кавол хорошо владел собой.
— Давай лучше порадуемся за тех, кто остался жив, мой лорд,— тихо произнес он.
Ближе к полудню лодка с Вермонта привезла уцелевших. Встреча была радостной, все бросились обнимать друг друга. Валентин повернулся к Горзвалу, стоявшему отдельно от всех, выглядевшему потрясенным и растерянным. Капитан, казалось, был в шоке и молча потирал культю своей отрезанной руки. Валентин хотел обнять растерявшегося скандара, но едва лишь он успел к нему приблизиться, как Горзвал упал на колени, коснулся лбом песка и дрожащими руками сделал знак Горящей Звезды.
— Мой лорд,— хрипло прошептал он,— мой лорд…
Валентин недовольно оглянулся.
— Кто проболтался?
Все молчали. Потом Шанамир испуганно признался:
— Я, мой лорд. Я не хотел ничего плохого. Скандар так переживал потерю своего корабля… Я хотел утешить его и сказал, кто был среди его пассажиров, а еще добавил, что благодаря этому капитан войдет в историю Маджипура. Мы тогда еще не знали, что ты жив.— Губы мальчика дрожали.— Мой лорд, я не хотел ничего плохого!
Валентин кивнул: