Шрифт:
Брак. Вне контекста противное слово. Да и в контексте, порой, не лучше. Считается, что вначале все было чудо как хорошо. Ну это как посмотреть. С одной стороны, да — Эдемский сад, вечная жизнь, прекрасный климат, изобилие. Ни забот, ни хлопот. А эта история про ребро, полная прекрасного подтекста. Ведь не пожалел человек части своей, чтобы дать жизнь подруге, с которой собирался нескучно проводить не год и не два — счастливую вечность. То есть все-таки не так уж и бескорыстно, и потом, если задуматься — ребро… Их, этих ребер, двенадцать пар, одним больше, одним меньше, какое дело! Вот если бы глаз отдал. Нос. Руку. Сердце. Но, ладно, все равно молодец, поделился, чем Бог послал. Гуманный Бог, кстати, усыпил Адама, прежде чем ребра дергать, и, когда первый человек очнулся, рядом с ним уже расчесывала кудри первая женщина.
И что? И кто все испортил? Кто разговаривал с незнакомцами, тянул, что попало в рот, а потом прятался по кустам, плакал и норовил нацепить на себя сначала абы что, а потом что-нибудь помоднее и подороже. Ладно, эта гонка позже началась. А тогда оба оказались хороши. Их, может, и оставили бы в Эдеме, если бы признались и покаялись, дескать, да, я откусила, да, и я попробовал. Но нет, Адам кивал на Еву, Ева на змею, а Бог посмотрел на всех и выставил вон. И поволоклись любители запрещенных фруктов по неровностям новой жизни. Жутковатая картина, надо думать, сопровождала этих двух полуодетых испуганных человечков. Незнакомый враждебный мир, подлая змея и грядущая неизвестность.
Но ведь была и другая история. Вроде как Бог взял грязь и слепил сразу двоих, мальчика и девочку. Адама и первую его жену, Лилит, про которую так никто толком ничего и не успел понять.
У Лилит — недоступных созвездий венец, В ее странах алмазные солнца цветут, А у Евы — и дети, и стадо овец, В огороде картофель и в доме уют [2] .Говорят, некоторое время эта ячейка общества худо-бедно мяла траву в сладком Эдеме, но довольно быстро начались проблемы. Адам требовал подчинения и восхищения, а Лилит, не будь дурой, не уставала напоминать, что коль скоро их из одной грязи лепили, то и нет резона доказывать тут свои превосходства. Муж психанул, настучал в высший совет, Лилит фыркнула, села на метлу и улетела. Адам некоторое время ходил радостный и довольный, наслаждался свободами и тем, что больше никто мозг не проедает, а потом, естественно, заскучал, стал ныть и канючить, добился расположения, лишился ребра… ну и дальше по тексту.
2
Николай Гумилев. — Прим. авт.
Лилит же как-то нескладно договорилась с властями, осталась болтаться на Лунной орбите, то ли под конвоем, то ли под прикрытием трех ангелов-телохранителей, промышляя преимущественно грязными делишками и членовредительством в рядах новорожденных младенцев.
То есть, никто, собственно, и пикнуть не успел, а уже случился первый брак, первый развод, второй брак, преступление, припадок трусости, ложь и позор изгнания. И что, с таким анамнезом в генезисе отправляясь во дворец бракосочетаний можно было на что-то надеяться?
Он отбросил окурок в сторону. Внезапно Егору показалось, что за ним кто-то следит. Он огляделся. Кусты, невдалеке остановка, рядом дорога, по которой время от времени на скорости проносились автомобили. Не было никого и ничего подозрительного. Но чувство, что за ним наблюдают, не отпускало. Егор сел в машину. Ему захотелось побыстрее убраться отсюда. Однако, отъехав на приличное расстояние, он снизил скорость. Егор не спешил. Медленно и в раздумьях он ехал туда, куда сложно было опоздать.
Телевизор тихо работал в кухне. Еще было не поздно, но Нина, набегавшись за день на воздухе, задремала. Внезапно что-то разбудило ее. Лежа в темноте, она прислушалась.
… Но на меня, подруги, и без вас Нежданное обрушилось несчастье. Раздавлена я им и умереть Хотела бы — дыханье только мука: Все, что имела я, слилось в одном, И это был мой муж, — и я узнала, Что этот муж — последний из людей.Нина приподнялась на локте. Голос звучал тихо, но отчетливо.
… Порочен или честен, как узнаешь. А между тем уйди — тебе ж позор, И удалить супруга ты не смеешь. И вот жене, вступая в новый мир, Где чужды ей и нравы и законы, Приходится гадать, с каким она Постель созданьем делит…Разомлевшее ото сна тело не слушалось, но Нина все-таки выбралась из постели и темноты на кухню. Изображения практически не было. Экран шумел, словно сигнал шел с другой планеты. Но звук был. Похоже на телеспектакль, она узнала монолог Медеи. Нина нашла пульт, сделала громче.
… И завиден удел жены, коли супруг ярмо Свое несет покорно. Смерть иначе. Ведь муж, когда очаг ему постыл, На стороне любовью сердце тешит…Возможно, колхидская колдунья, уже покидая родину, знала, что ждет ее в будущем, и все равно не передумала, ушла с Ясоном. Медея обманула, предала, убила, лишь бы остаться с ним. Похоже, она верила, что сможет перехитрить волю богов, изменить предначертание. Но она ошибалась. Ясон изменил ей.