Шрифт:
(С досадою перевертывает страницу и видит знак земного духа.)
Я больше этот знак люблю. Мне дух земли родней, желанней. Благодаря его влиянью Я рвусь вперед, как во хмелю. Тогда, ручаюсь головой, Готов за всех отдать я душу И твердо знаю, что не струшу В свой час крушенья роковой. Клубятся облака, Луна зашла, Потух огонь светильни. Дым! Красный луч скользит Вкруг моего чела. А с потолка, Бросая в дрожь, Пахнуло жутью замогильной! Желанный дух, ты где-то здесь снуешь. Явись! Явись! Как сердце ноет! С какою силою дыханье захватило! Все помыслы мои с тобой слились! Явись! Явись! Явись! Пусть это жизни стоит! (Берет книгу и произносит таинственное заклинание. Вспыхивает красноватое пламя, в котором является Дух.)
Дух
Кто звал меня? Фауст
(отворачиваясь)
Ужасный вид! Дух
Заклял меня своим призывом Настойчивым, нетерпеливым, И вот… Фауст
Твой лик меня страшит. Дух
Молил меня к нему явиться, Услышать жаждал, увидать, Я сжалился, пришел и, глядь, В испуге вижу духовидца! Ну что ж, дерзай, сверхчеловек! Где чувств твоих и мыслей пламя? Что ж, возомнив сравняться с нами, Ты к помощи моей прибег? И это Фауст, который говорил Со мной, как равный, с превышеньем сил? Я здесь, и где твои замашки? По телу бегают мурашки. Ты в страхе вьешься, как червяк? Фауст
Нет, дух, я от тебя лица не прячу. Кто б ни был ты, я, Фауст, не меньше значу. Дух
Я в буре деяний, в житейских волнах, В огне, в воде, Всегда, везде, В извечной смене Смертей и рождений. Я – океан, И зыбь развитья, И ткацкий стан С волшебной нитью, Где, времени кинув сквозную канву, Живую одежду я тку божеству. Фауст
О деятельный гений бытия, Прообраз мой! Дух
О нет, с тобою схож Лишь дух, который сам ты познаешь, [34] — Не я! (Исчезает.)
Фауст
(сокрушенно)
Не ты? Так кто же? Я, образ и подобье божье, Я даже с ним, С ним, низшим, несравним! 34
В двойном вызове духов и в двойной неудаче, постигшей Фауста, – завязка трагедии, решение Фауста добиться знания любыми средствами.
Раздается стук в дверь.
Вот принесла нелегкая. В разгар Видений этих дивных – мой подручный! Всю прелесть чар рассеет этот скучный, Несносный, ограниченный школяр! Входит Вагнер в спальном колпаке и халате, с лампою в руке. Фауст с неудовольствием поворачивается к нему.
Вагнер
Простите, не из греческих трагедий Вы только что читали монолог? Осмелился зайти к вам, чтоб в беседе У вас взять декламации урок. Чтоб проповедник шел с успехом в гору, Пусть учится паренью у актера. Фауст
Да, если проповедник сам актер, Как наблюдается с недавних пор. Вагнер
Мы век проводим за трудами дома И только в праздник видим мир в очки. Как управлять нам паствой незнакомой, Когда мы от нее так далеки? Фауст
Где нет нутра, там не поможешь п'oтом. Цена таким усильям медный грош. Лишь проповеди искренним полетом Наставник в вере может быть хорош. А тот, кто мыслью беден и усидчив, Кропает понапрасну пересказ Заимствованных отовсюду фраз, Все дело выдержками ограничив. Он, может быть, создаст авторитет Среди детей и дурней недалеких, Но без души и помыслов высоких Живых путей от сердца к сердцу нет. Вагнер
Но много значит дикция и слог, Я чувствую, еще я в этом плох. Фауст
Учитесь честно достигать успеха И привлекать благодаря уму. А побрякушки, гулкие, как эхо, Подделка и не нужны никому. Когда всерьез владеет что-то вами, Не станете вы гнаться за словами, А рассужденья, полные прикрас, Чем обороты ярче и цветистей, Наводят скуку, как в осенний час Вой ветра, обрывающего листья.