Шрифт:
Это был голос Шизалы!
Хотя у всех дверей зала стояли стражники, ни один из них не пошевелился, чтобы ей помочь.
В отчаянии я обвел глазами придворных.
– Это же голос вашей брадхинаки! Почему вы ей не поможете? Где она?
Один из придворных, выглядевший очень расстроенным, показал рукой на дверь.
– Она там. Но мы не можем войти, пока она нас не позовет. Понимаете, дело очень деликатное, оно касается брадхинака Телем Фас Огдая…
– Вы хотите сказать, она кричит, потому что это ОН причиняет ей боль? Я этого не допущу! Я думал, вы люди решительные, а вы сидите тут, как…
– Я же сказал, дело деликатное. Мы очень переживаем… Но этикет…
– К черту этикет, - сказал я по-английски.
– Не время соблюдать приличия, Шизала может быть в опасности.
С этими словами я направился к двери, на которую мне показали. Она сказалась незапертой, и я ее распахнул.
Телем Фас Огдай крепко сжимал запястье Шизалы, она пыталась вырваться. Он говорил ей что-то тихим, твердым голосом. Когда она меня увидела, она вскрикнула.
– Нет, Майкл Кейн, уходи! Из-за этого всем будет хуже!
– Я уйду, только когда буду знать, что эта скотина больше не мучает тебя, - сказал я, бросая на брадхинака свирепый взгляд.
Он нахмурился, потом злобно усмехнулся, обнажив зубы.
Он все еще держал ее за запястье!
– Пусти ее!
– сказал я с угрозой, сделав шаг в его сторону.
– Нет, Майкл Кейн!
– сказала она.
– Телем Фас Огдай не желает мне зла. Мы просто спорим, вот и все.
Но я уже положил руку принцу на плечо и слегка сжал пальцы.
– Отпусти ее!
– приказал я.
Ему пришлось подчиниться, но в тот момент, когда он отпустил руки Шизалы, он со всей силы ударил меня кулаком по голове. Перед глазами у меня все поплыло. Ах вот оно что! Ярость придала мне силы. От моего удара в грудь он покачнулся, а последовавший затем удар в челюсть сбил его с ног. Он поднялся и попытался броситься на меня. Пришлось ударить его еще раз. Он упал и больше не пытался вставать.
– Что ты наделал, Майкл Кейн!
– закричала Шизала.
– Я наказал животное, жестоко обращавшееся с прекрасной девушкой, - сказал я, потирая кулаки.
– Мне очень жаль, что все так получилось, но он этого заслуживал.
– Иногда он бывает в плохом настроении, но вообще он человек незлой. Я понимаю, ты хотел как лучше, Майкл Кейн, но ты все испортил. Теперь мне придется плохо.
– Если он здесь по делам дипломатическим, ему придется вести себя как дипломату, с достоинством, - возразил я Шизале.
– Дипломат? Нет, он не дипломат из Мишим Тепа. Он мой жених. Ты что, не видел браслета у него на запястье?
– Браслета? Ах вот что это такое! Твой жених! Но… но этого не может быть! Как же ты согласилась выйти за такого человека замуж?
– С ужасом я подумал: "Она никогда не будет моей!" Но я не мог с этим смириться: - Ты же не любишь его!
Она нахмурилась, и я вздрогнул от мысли, что обидел ее. Но она овладела собой и дернула за шнурок звонка.
– Ты ведешь себя не так, как следует чужестранцу и гостю, - сказала Шизала холодно.
– Ты вмешиваешься в то, что тебя не касается.
– Прости, я не должен был этого делать, мне следует сдерживать свои порывы. Но понимаешь…
Тем же бесстрастным голосом она перебила:
– Мой отец хотел, чтобы, когда он умрет и я займу престол, я вышла замуж за сына его давнего союзника. Это нужно для безопасности карналов. Я уважаю желания отца и сделаю, как он хотел. С твоей стороны довольно бесцеремонно и самонадеянно вмешиваться в мои отношения с брадхинаком из страны Мишим Теп.
Передо мной была Шизала, которую я не знал - будущая королева. Я, должно быть, очень сильно ее обидел; раньше я не видел ее такой и не слышал от нее такого тона.
– Прости, прошу тебя.
– Я принимаю твои извинения. Ты никогда больше не будешь вмешиваться в наши отношения. А сейчас, пожалуйста, уйди.
Я повернулся и вышел из комнаты.
В каком-то оцепенении я прошел через зал, спустился по ступеням дворца и увидел, что слуга собирается расседлать дахару, на которой я ездил до обеда.
Я что-то буркнул слуге, вскочив на спину дахара и, дернув за поводья, послал ее галопом по главной улице к воротам, ведущим из города.
На время мне нужно было покинуть Варнал, нужно было побыть одному, чтобы разобраться в своих мыслях и попытаться успокоиться.
Шизала была обручена. Девушка, которую я полюбил с того самого момента, как увидел ее, была обручена! Эта мысль была невыносима!
Сердце бешено стучало, в мыслях был хаос, все мое существо изнывало от невыносимой душевной боли. Не разбирая дороги, я гнал дахару из города, мимо Зеленого озера, в лес на Зовущих горах.