Стражники увели Эрмизад в предназначенные для нее комнаты, едва мы успели подъехать ко дворцу, так что Иолинда, сбежавшая нам навстречу по широкой лестнице главного вестибюля и с сияющей улыбкой бросившаяся целовать сперва отца, а потом и меня, ее не застала.

— Ты уже рассказывал отцу о нашей тайне? — спросила она.

— Я думаю, что он уже знал обо всем еще до того, как мы с тобой простились, — засмеялся я и обернулся к Ригеносу, на лице которого появилось несколько растерянное выражение. — Сир, мы обручены и хотели бы обвенчаться. Вы благословите нас?

Король раскрыл рот, вытер пот со лба и сглотнул, прежде чем кивнуть головой и ответить:

— Ну разумеется! Благословляю вас обоих. Этот брак еще больше укрепит наш союз.

Иолинда чуть-чуть нахмурилась:

— Отец… скажи, ты действительно рад?

— Ну, ко… да, разумеется, я очень доволен, разумеется! Но я очень устал после долгого пути и тяжкого сражения, дорогая моя. Мне необходимо отдохнуть. Прости меня…

— Ах, это ты прости меня, дорогой. Да-да, тебе совершенно необходимо отдохнуть. Ты плохо выглядишь. Я велю рабам приготовить тебе поесть, чтобы ты мог пообедать прямо в постели…

— Это хорошо, — проговорил король, — очень хорошо…

Когда он ушел, Иолинда внимательно посмотрела на меня.

— Ты тоже, конечно же, выглядишь очень утомленным, Эрекозе. Ты не ранен?

— Нет. Хотя бой был кровавый. И из того, что мы были вынуждены сделать, мне мало что пришлось по душе.

— Воины обычно убивают других людей — на то и война.

— Да, конечно, — хрипло сказал я. — Ну а женщин, Иолинда? Ну а детей? Совсем младенцев?

Она облизнула губы. Помолчав, сказала:

— Пойдем. Пойдем ко мне. Поешь у меня. Там тебе будет спокойнее.

Когда мы поели, я почувствовал себя лучше, но на душе у меня по-прежнему скребли кошки.

— Что с тобой? — спросила Иолинда. — Что-нибудь случилось в Мернадине?

— Да нет, всего лишь крупное морское сражение. Мы его выиграли.

— Но это ведь хорошо.

— Да.

— И вы захватили Пафанаал. Атаковали его и захватили.

— Кто сказал тебе, что мы его «атаковали»? — изумленно спросил я.

— Как? Ну все… все вернувшиеся воины… Мы узнали об этом незадолго до того, как прибыл ваш корабль…

— Нам никто не оказал ни малейшего сопротивления в Пафанаале, — сказал я ей. — Там и оставалась-то всего горстка женщин да горстка детей. Всех их перерезали наши воины.

— Во время захвата города всегда гибнут и женщины с детьми, — возразила она. — Ты не должен винить себя, если…

— Мы не захватывали этот город, — повторил я. — Он был беззащитен. Там не было ни одного мужчины. Все мужское население Пафанаала отправилось сражаться с нами на море. И все они погибли.

Она пожала плечами. Очевидно, так и не в состоянии была представить себе, что же там на самом деле произошло. Может, оно было и к лучшему, но я все-таки не смог удержаться и не прибавить:

— И еще: несмотря на то, что мы и так одержали бы победу, мы не обошлись без предательства.

— Так, значит, вы были преданы? — она с готовностью вскинула на меня глаза. — Вас коварно предали элдрены?

— Элдрены бились честно. А мы во время перемирия убили их командующего флотом.

— Понятно, — сказала она. И улыбнулась: — Ну что ж, надо постараться помочь тебе забыть обо всех этих ужасах, Эрекозе.

— Надеюсь, тебе это удастся, — сказал я.

На следующий день король объявил жителям Некранала о нашей помолвке. Весть эта была воспринята с большой радостью. Мы стояли с Иолиндой на большом балконе и смотрели на толпу внизу. Мы улыбались, приветливо махали руками, однако стоило нам вернуться во дворец, как король тут же ушел, поспешно пробормотав какие-то слова извинения.

— Кажется, отец все-таки действительно не слишком доволен нашим будущим браком, — растерянно проговорила Иолинда, — хотя и благословил нас.

— Мы просто не сошлись с ним в некоторых тактических вопросах еще во время сражения, — пояснил я. — Ты же знаешь, как мы, воины, близко к сердцу принимаем подобные разногласия. Скоро он об этом забудет.

Однако я был встревожен. Я считался Великим Героем, меня все кругом обожали, я собирался жениться на королевской дочке, как и подобает настоящему герою, и все-таки мне начинало отчетливо казаться, что не все идет так, как надо.