– Кто, я? – спросил он, помолчав.

– Ты.

– Кого, Джейн?

– Да.

– Люблю ли я, значит, Джейн? – подвел он итог и добавил минут через пять: – Конечно.

– Очень рад!

– Жутко люблю.

– Лучше быть не может!

– Как говорится, безумно.

Я похлопал его по могучей груди.

– Тогда скажи ей об этом.

– Это мысль, – отвечал он, глядя на меня с восторгом. – Понятно-понятно. Вы думаете, все тогда устроится?

– Вот именно.

– Ну что же, завтра я уезжаю на матч, но в пятницу приеду. Может, выйти с ней на площадку и там, между делом…

– Очень хорошо.

– Скажем, у шестой лунки.

– Замечательно.

– Или у седьмой.

– У шестой. Там после подставки земля идет полого, и ты будешь немного прикрыт.

– Что-то в этом есть…

– Вообще-то лучше всего завлеки ее к бункеру слева от шестой.

– Зачем?

– Песок, знаешь… ей понравится. А главное, – строго сказал я, – не тяни, не размазывай. Подпусти романтики. Я бы тебе посоветовал схватить ее, сжать в объятиях…

– Кого, ее?

– Они это очень любят.

– Ну, знаете, все-таки!..

– Честное слово!

– Схватить?

– Именно.

– Сжать?

– Вот-вот.

Он снова задумался.

– Вам виднее, – сказал он. – Наверное, у вас получалось. А все-таки… Ну, ладно, будь что будет.

– Вот это разговор! – признал я. – Иди, Бог тебе в помощь.

Любые человеческие замыслы может нарушить непредвиденный фактор, некое X, сбивающее весь план. Я его не предвидел; но, достигнув в пятницу первой подставки и собираясь еще раз подбодрить Уильяма Бейтса, я понял, что слишком благодушен. Уильям еще не вернулся, Джейн была здесь, а с нею был высокий тонкий темноволосый персонаж в непереносимо романтическом стиле. Он говорил с ней напевно и тихо, она его восторженно слушала, вылупив прекрасные глаза, приоткрыв губы. Мне пришлось окликнуть ее несколько раз.

– Уильяма еще нет?

Она резко обернулась.

– Уильяма? Еще нет? Да-да, его нет. Наверное, скоро будет. Разрешите познакомить вас с мистером Спелвином. Он гостит у Уиндемов. Мы с ним гуляем.

Естественно, эти сведения меня поразили, но я скрыл свои чувства и сердечно поздоровался с тонким субъектом.

– Мистер Джордж Спелвин, актер? – догадался я.

– Его двоюродный брат, – отвечал спутник Джейн. – Мое имя Родни. Я не разделяю тяги к подмосткам, меня привлекает гармония…

– Вы пишете музыку?

– Словесную, – объяснил мистер Спелвин. – В своем, смиренном духе, я – поэт.

– Стихи просто замечательные, – сказала Джейн. – Сейчас мистер Спелвин читал мне…

– Ах, этот пустячок! – отмахнулся он. – Как говорится, juvenilia.

– Но как красиво, как мелодично! – сказала Джейн. – Нет слов.

– У вас, – сказал мистер Спелвин, – есть душа, чтобы это чувствовать. Хотел бы я, чтобы на свете было больше таких людей. Нам, певцам, нелегко в грубом, бездушном мире. На той неделе один издатель спросил, что значит мой сонет «Вино желанья». – Спелвин снисходительно засмеялся. – Я ответил, что это сонет, а не каталог.

– Так ему и надо! – пылко подхватила Джейн. – Спасибо, что не дали по носу.

Тут кто-то тихо засвистел, и я увидел сзади на фоне неба Уильяма Бейтса.

– Привет, – сказал он.

Я подошел к нему, оставив Джейн и Спелвина за насыщенной беседой.

– Кто этот тип? – спросил Уильям.

– Некий Спелвин. Гостит у Уиндемов.

– Истинное чучело, – заметил Уильям.

– Он собирается с вами гулять, – сообщил я.

– Со мной?

– Так Джейн сказала.

– Минуточку, – сказал Уильям, – не могу же я при нем сжимать ее в объятиях!

– Вроде бы нет.

– Тогда отложим? – сказал он с явным облегчением. – Вообще-то это хорошо. Там был замечательный пудинг, и я не потяну романтическую сцену. Отложим, а?

Я посмотрел на Джейн и на Спелвина и опечалился. Что-то в них было такое, настораживающее. Я собрался было поспорить с Уильямом, но Джейн окликнула его, и все они ушли.

Я тоже ушел, занявшись думами. Появление Спелвина после этих пустынь меня пугало. Я страдал за Уильяма и ждал его у клуба после матча. Он пришел через два часа, ликуя и радуясь.

– В жизни так не играл! – сказал он. – Помните восьмую лунку? Мяч до нее не долетел, лежал в траве, я взял клюшку и тихо-мирно…

– Где Джейн? – прервал его я.

– Джейн? Спелвин увел ее домой.

– Осторожно, Уильям! – сказал я. – Если вы не возьметесь за ум, он ее умыкнет. Не смейтесь. Я их видел до вашего приезда. Она смотрела ему в глаза, словно он какой-нибудь шейх. Вы не понимаете, глупый человек, что она любит романтику. Загадочный незнакомец уведет ее от вас, моргнуть не успеете.