Что же касается сбитых самолетов противника, то были они и 9 мая 1945 г. Например, в этот день летчик 16-го гв. иап старший лейтенант ГГ. Голубев в 20 километрах от Праги сбил До-217. Свою последнюю победу над Прагой 9 мая в 12.40 одержал командир 104 гв. иап подполковник В.И. Бобров {215} . Это был ФВ-189, корректирующий огонь немецкой артиллерии.

А теперь снова вернемся к писателю и журналисту Б.Н. Полевому. Точнее, к тому, как он попал в Прагу 9 мая 1945 г.

В белесой майской победной ночи буквально все содрогалось и сотрясалось от беспорядочной разнокалиберной стрельбы. Палили на радостях все. Под этот грохот Полевому позвонил дежурный с военного телеграфа и прочитал срочную депешу: «Из Сапфира в Аметист. Вручить немедленно корреспонденту «Правды» подполковнику Полевому. Подробно осветите освобождение Праги. Место не ограничиваем. Учтите, корреспондент «Комсомолки» Крушинский едет в Прагу танками Лелюшеко. Генерал Галактионов». И вот он у маршала Конева:

«— Самолет, да?

— Иван Степанович, ей-богу, в последний раз.

— В последний раз, — теперь он откровенно смеется. — Так, значит, в последний раз? А ведь и верно, как я полагаю, вам больше не представится случай гробить штабные самолеты. Мне тут о ваших происках уже позвонили. Я отдал соответствующее распоряжение. — Крепко пожал руку своей сильной рукой. — Ну, летите. Только не суйтесь, куда не надо. Желаю удачи» {216} .

В Прагу военкор «Правды» летел на У-2. С высоты птичьего полета, глазами писателя и журналиста, 9 мая 1945-го восставший город выглядел так: «И прекрасный город этот горит тут и там. Но пожаров, к счастью, немного. На первых же улицах видим национальные флаги. Видим толпы по-весеннему пестро одетых людей. Летчик на незначительной высоте описывает широкий круг над городом. Всюду толпы. Множество народу. Но кое-где улицы и целые районы пусты. Там баррикады, там бой. Особенно густо стреляют у трех мостов. Там огонь ведет артиллерия. Но наш самолет не трогают. По нему никто не стреляет, должно быть, не до нас, а может быть, мы для немцев незначительная цель» {217} .

После посадки Борис Полевой оказывается в районном штабе повстанцев, от которых узнает: «Бои в центре, у заводов и у мостов. Особенно у мостов. Там немецкая артиллерия. И танки во дворах.

Командир штаба, сухонький пожилой человек, тоже в песочном комбинезоне, но в форменной фуражке с большой кокардой чехословацкой армии, знакомой мне по корпусу генерала Свободы, достает туристскую карту и умело изображает на ней обстановку: объекты борьбы, места сосредоточения эсэсовцев, их батареи, танки…» {218} .

К тюрьме Панкрац военкор «Правды» добирается через час после посещения здания радиокомитета. Только что закончилась схватка с эсэсовцами, засевшими в ее здании. Капитан-танкист буквально вырывает у подполковника документы и с подозрительностью смотрит. «Впрочем, немудрено, — вспомнит Борис Полевой. — Нам уже многие говорили, что в Праге рассеялась какая-то власовская часть, одетая в нашу форму. Безобразничают. Чинят провокации. Убедившись, что мы это мы, капитан добреет и ведет нас в тюрьму».

Потом его довозят до стадиона, где их У-2 совершил посадку, и бережно вводят в бар «Чемпион». Летчик капитан Севастьянов уже спал богатырским сном. Зато хозяин бара попросил что-нибудь написать на память на мраморной доске стола, ну, хотя бы засвидетельствовать, что самые первые военные русские гости были именно у него в баре: «— Напишите и поставьте дату. И день и час. На этом стадионе выступают лучшие спортсмены мира. Но самолет на нем никогда еще не приземлялся. Это ведь тоже рекорд.

На мраморном столике было уже изображено чернильным карандашом:

«Подтверждаю, что я приземлился за этим столом 9 мая 1945 г., в 7 часов 15 минут». И размашисто подпись: «Капитан А. Севастьянов». Думаю, что бы такое написать этим славным, гостеприимным ребятам, которые так тепло, так по-братски нас встретили. Но мысли разбегаются, как тараканы на свету. И не нашел я ничего лучше, как написать: “Сие подтверждаю. Подполковник Полевой”» {219} .

Стремительный бросок Красной Армии от Берлина к Праге вынудил немецкие войска спешно покидать чешскую столицу. На расправу с восставшими пражанами времени не оставалось. Теперь нужно было позаботиться и о собственных жизнях. Среди таких оказалась и семитысячная группировка под командованием командующего войсками СС в Богемии и Моравии группенфюрером СС графом Карлом-Фридрихом фон Пюклер-Бургхаусом (1886—1945). Генерал-лейтенант войск СС (1.8.44), граф Пюклер-Бургхаус на службу в армию поступил в 1905 г. (лейтенант с 1907). Участвовал в Первой мировой войне. В 1918-м — ротмистр, награжденный за боевые отличия Железным крестом 1-го и 2-го класса. С декабря 1931-го в СА (бригаденфюрер СА с 1937-го). В 1940-м перешел в СС. В сентябре 1939-го призван на службу в вермахт, майор Генштаба. С декабря 2-й офицер генштаба в штабе 36-го высшего командования особого назначения. С января 1941-го 1-й офицер Генштаба в штабе 337-й пехотной дивизии. В декабре 41-го назначен постоянным заместителем высшего руководителя СС и полиции в Центральной России (Могилев). С января 1942 г. по март 1943 г. — исполняющий обязанности высшего руководителя СС и полиции в Центральной России. С сентября 42-го командующий войсками СС в протекторате Богемия и Моравия. В апреле 43-го назначен командиром литовской добровольческой дивизии СС (15-я гренадерская дивизия СС) {220} . Вот такой видный и заслуженный эсэсовец, которому терять уже было нечего, уходил к американцам. Вместе с ним находились остатки дивизий СС «Валленштейн» и «Дас Райх», а также некоторое количество беженцев немецкого происхождения и персонала нацистских административных учреждений Праги. Достигнув демаркационной линии, фон Пюклер вступил в переговоры с командованием 3-й армии США. А после отказа в возможной капитуляции, на холме возле деревни Сливице, организовал укрепленный лагерь. Используя сильно пересеченную местность, на границе зон эсэсовцы (за 10—11 мая) создали в нем систему окопов и пулеметных гнезд, закопали в землю оставшиеся орудия и танки. Заняли круговую оборону.