Казалось, разгадка лежит на поверхности: в окружении вождя комми появился новый человек, что по времени совпало с радикальными переменами в политической жизни Советской России. Но при внимательном рассмотрении концы не сходились с концами: новый сталинский фаворит был вполне обычным человеком, со всеми присущими человеческой природе слабостями и недостатками. Тщеславен, жаден, сластолюбив. Если бы не эти качества, то как, к примеру, объяснить неуемное желание этого Novikoff сделать запись на радио? Уинтерсэнд внезапно улыбнулся: он наконец нашел подходящее определение для этого странного русского, которого Вустер настойчиво предлагает к вербовке. Это же менестрель, придворный трубадур Сталина! И что с того, что у трубадура в глазах застыли полярные льды? Разве в прошлые времена менестрели не бились на полях сражений плечом к плечу со своими сюзеренами? Может, этот парень воевал во время Великой войны, а потом был вместе со своим патроном на фронтах русской междоусобицы? А что до его внезапного появления, так, скорее всего, Novikoff поднимал рабочее движение где-нибудь в Южной Америке или ещё где…

Полковник снова улыбнулся своей гениальной разгадке и решил, что пора возвращаться. Ему не нужно было смотреть на часы, чтобы контролировать время, и, развернувшись, сэр Уинтерсэнд отправился в обратный путь.

Уже на подходе к зданию посольства он вдруг замешкался, почувствовав чей-то взгляд, но справившись с волнением, вошёл в здание и, кивнув охраннику, поднялся на второй этаж, где подал тяжёлое пальто с бобровым воротником и шляпу секретарю.

– Джонсон, сообщений из Офиса не было?

– Нет, сэр. – Долговязый веснушчатый парень повесил одежду на вешалку и аккуратно поставил цилиндр на полку для шляп. – Я поднимался к шифровальщикам, у них пусто.

– Как придёт, сразу ко мне на стол. – Уинтерсэнд вошёл в натопленный кабинет и, поддёрнув манжеты, подошёл к бару, где стояла бутылка кларета. Налив в бокал багровой жидкости, сделал несколько больших глотков, сел за свой стол поработать с документами.

Кирилл, внимательно отслеживавший все перемещения резидента британской разведки в мощную оптику из здания напротив, скосил взгляд на часы. Яд, размазанный по стенкам бокала, уже начал действовать. Оставалось лишь проконтролировать заключительную фазу спектакля.

Стереотруба с сорокакратным увеличением позволяла разглядеть даже мелкие детали, а направленный микрофон доносил вполне разборчивые звуки, и Новиков увидел, как внезапно вытянувшись в кресле, Уинтерсэнд замер, а потом упал лицом на стол, опрокинув бокал с кларетом на пол. Кирилл несколько раз щёлкнул киноаппаратом, превращённым в фотоаппарат с гигантским запасом плёнки, фиксируя для руководства завершающий этап карьеры матёрого разведчика.

Бертран Вустер появился ровно в четырнадцать десять и быстро придал картине завершающие штрихи.

– Всё, Глеб. Больше ничего интересного. – Майор повернулся в сторону своего начальника и вздохнул. – Теперь аккуратно дожать Бертрана, и дело, можно сказать, сделано.

– Тебя послушать, так всё просто и легко. – Глеб дернул плечом. – Да пока ты там по крыше ползал да в кабинет пробирался, я чуть не поседел.

– А чего седеть-то? Ни датчиков движения, ни камер наблюдения, даже сигналки на окнах нет. Сплошная пастораль и лепота. – Кирилл нейтрально пожал плечами. – Поехали рапорта писать?

– А здесь одного Пашку оставим? – Глеб с сомнением посмотрел на лейтенанта, отложившего в сторону оперативный журнал и приникшего к окулярам стереотрубы.

– Хочешь ему для компании девочек прислать?

– Вот уж перебьётся. – Глеб рассмеялся и шагнул в прихожую. – Поехали, в самом деле, а то я уже сутки на ногах, а ты и того больше.

Отчёт получился большим. Почти на пять страниц убористого текста. Закончив стучать по клавишам, Кирилл разделил копии и, поставив отметки в секретной части и запечатав отчёт в конверт, отправил в комиссариат.

Телефон негромко клацнул, как он всегда делал перед тем как зазвонить, и выдал громкую трель.

– Новиков у аппарата.

– Товарищ Новиков, секретариат товарища Сталина.

– Слушаю, товарищ Поскрёбышев. – Новиков машинально подобрался.

– Вы приглашены на совещание, посвящённое развитию ракетной техники. В восемнадцать часов.

– Понял, в восемнадцать. – Новиков, не выпуская из рук трубку, посмотрел на часы. Оставалось два часа десять минут, и это было не так чтобы очень много, учитывая высочайшую требовательность Сталина к подготовке вызванных на совещание людей.

Папка «Ракеты» стояла в самом углу его личного хранилища и была довольно тонкой. Что делать: ракеты не танки, и тут одним чертежом не отделаешься.

Проштудировав всё, что у него было, Новиков быстро перекусил в столовой и поехал в Кремль.

Вызванные на совещание уже собрались в приёмной, и Новиков, к стыду своему, никого из присутствующих не узнавал, кроме молодого Королёва, трудившегося в то время в НИИ-3. [128] К удивлению Кирилла, инженеры были почти все в форме, кроме пары человек.