– Товарищ бригадный комиссар!
– Прибыл для уточнения боевой задачи на разведку и деблокирование, в случае возможности, окруженных советских частей и подразделений, ведущих оборонительные бои в тылу врага.

Затея удалась - Трофимов на пару секунд завис, вспоминая, когда и кто успел поставить лейтенанту Иванову такую задачу. А тот, не дожидаясь ответа Трофимова, продолжил развивать успех.

– Вчера на совещании об этом как раз говорилось. Сейчас, конечно, многие части ведут бои, в том числе и в окружениях, по всей протяженности границы Белостокского выступа и на разных расстояниях от нее - там, где смогли закрепиться, или где их окружили немецкие войска. И в ближайшем будущем необходимо будет обязательно разыскать все эти части, помочь им всем, чем сможем. Но мы сейчас определенно знаем два места, где это происходит точно. Я говорю о Замбруве и Бресте. Сейчас защитники нескольких гарнизонов Замбрувского укрепрайона и Брестской крепости ведут бои в окружении. У них скоро закончатся боеприпасы и уже сейчас проблемы с тяжелым вооружением, вернее, с его отсутствием. В результате этого, в скором времени боевая эффективность их действий резко снизится, а сами защитники будут уничтожены или взяты в плен. А у нас, товарищ бригадный комиссар, есть возможность эту ситуацию изменить - тем или иным способом. Можно, например, прорваться к ним и подбросить боеприпасов, людей, вооружения, усилив тем самым оборону и сделав ее более долговременной. А можно прорваться к ним и вывести людей, сохранив опытных и решительных воинов для последующих боев в других местах. Какой вариант выбрать - это на усмотрение командования, а я вижу свою задачу в проведении разведки и сборе сведений об обстановке в тех местах. Ну, и пару диверсий по пути устроить планирую. Ведь от Бреста на Барановичи, и далее на Минск идет мощная железнодорожная магистраль, сейчас ее немцы очень активно для снабжения своих наступающих войск используют, а это нехорошо - неправильно это.

– Но пришел я к Вам, товарищ бригадный комиссар, с этим вопросом так рано потому, что людей у меня для таких операций маловато. На разведку и диверсии хватит, а вот случись встречный бой, или, к примеру, подвижную засаду организовать - уже не получится. А тут так удачно сложилось, что найденные вчера в лесу пограничники, и почти два десятка бойцов из сводного отряда старшего лейтенанта Микульченко хотят ко мне в группу перейти и дальше в ней воевать. Да и младший лейтенант Петров со своими пограничниками тоже просится дальше со мной воевать. Всего вместе со мной 28 человек получается - по штату меньше стрелкового взвода РККА. Но эти люди хотят и не боятся воевать по-особому - сражаться не в боевых порядках, а в тылу врага, в засадах, может быть даже в окружении, если придется. Получается, эти бойцы - люди с авантюрной жилкой, по натуре скорее охотники, чем простые солдаты - и им удобнее, и для дела лучше, если их использовать не в обычных стрелковых подразделениях, а вот так - в составе разведывательных и диверсионных групп. Пограничникам то проще, их так и так по линии НКВД, для интересных дел определят. А остальных сегодня, после допросов у особистов, могут по разным частям раскидать, и там, в общий строй поставить. Они, конечно, и там воевать на совесть будут, но не так эффективно как у меня могли бы. А если все они у меня соберутся, то и пограничники скучать не будут, и из простых бойцов я приличных диверсантов подготовлю. И получится у меня по штату фактически та же мотоманевренная группа, про создание которых я Вам перед рейдом материалы готовил.

И вот поэтому, товарищ бригадный комиссар, я к Вам прямо с утра с двумя просьбами.

– Первая - помогите решить вопрос с приданием моей группе официального статуса, а потом с переводом в нее желающих - вот общий список.

– И вторая просьба - помогите с выделением для группы техники и вооружения, в том числе трофейного. Особенно было бы хорошо, чтобы это было в особом порядке - то есть, чтобы можно было посмотреть то, что из техники имеется, и отобрать нужное.

Трофимов отошел от неожиданного начала лейтенантом Ивановым разговора про разведку и с интересом слушал Сергея, внутренне поздравляя себя с тем, что правильно просчитал его устремления - ну не ищет лейтенант Иванов спокойной жизни, снова его тянет в бой. И ведь как излагает, пройдоха - заслушаться можно. И все в русле обсуждаемых ночью вопросов, тут не придерешься. Да Трофимов и не хотел особенно придираться - дело то лейтенант предлагал нужное и важное. Надо только его идею чуть-чуть подправить - в рамках соблюдения ранее оговоренного с Хацкилевичем баланса интересов - и можно идти к генерал-майору, воплощать ее в жизнь. И там, кстати, нужно будет напомнить Хацкилевичу, чтобы он обдумал вопрос о реальном звании и статусе Иванова. Вчера, в ходе сумбурного разговора и торопливого осмысления информации из будущего, как-то не до этого было, но подполковник и командир отдельного батальона в своей Истории на лейтенантской должности и в таком же звании здесь - это надо осмыслить, обсудить с самим Ивановым, и как то менять. А пока менять стиль общения не будем и на просьбы Иванова ответим так.

– Хорошо лейтенант, я тебя понял.
– Давай сюда список, и отправляйся в казарму, жди вызова на совещание. После него все окончательно и решим, думаю, Хацкилевич возражать не будет. А людей из этого списка после проведения с ними контрразведывательных мероприятий пока оставят в резерве, в том числе пограничников - я распоряжусь.

После ухода Иванова, Трофимов додумал его идею в контексте совмещения с интересами командования. Создать отдельное подразделение с функциями разведки и диверсий не проблема - пока не решен вопрос по созданию мотоманевренных групп, по штатам это можно провести как разведвзвод при штабе дивизии, или при штабе укрепрайона - если Хацкилевич будет настаивать. Перевести в штат людей по списку Иванова - еще легче. Обеспечить вооружение и оснащение нового подразделения техникой в особом порядке - тоже ничего сложного. Сам Трофимов этот вопрос решит легко, а уж Хацкилевич то, да еще с новыми полномочиями, и подавно.

А теперь интересы командования. Ну, сразу - не одна разведгруппа или разведвзвод, а два, а лучше отдельный разведывательный или диверсионный батальон - точность названия сейчас не особо важна, даже вредна, в интересах секретности. И туда, помимо людей Иванова, сильно добавить отборного младшего командного и начальствующего состава - для обучения и стажировки по методикам будущего. Для этого, по предложению самого Иванова, широко использовать пограничников, и про сотрудников особых отделов тоже не забывать - им и для основной работы полезно будет. Потом организовать ротацию приданного личного состава, создавая из обученных и готовых к самостоятельной работе командиров новые подразделения подобного рода. И если в немецком тылу будет действовать не одна группа, подобная по боевой эффективности группе Иванова, а несколько таких групп - немцам плохо придется. Пока хотя бы здесь, под Белостоком, плохо, а потом опыт подготовки таких групп по новым методикам можно будет и дальше распространить.

Да и Иванова таким способом легализовать в статусе и звании проще всего можно будет, но это уже вопросы компетенции Хацкилевича, Трофимов ему доложит свои соображения, и пусть тот принимает решение.

По привычке записав в блокнот тезисы идей Иванова и свои дополнения к ним, Трофимов созвонился с Хацкилевичем, и попросил принять его до утреннего совещания, чтобы сообщить новую информацию по Иванову.

Хацкилевич пригласил Трофимова сразу же, в кабинете вместе с ним находился и дивизионный комиссар Титов, который пил с комкором чай и обсуждал планы действий особого отдела корпуса в связи с изменением оперативной обстановки и организацией Белостокского укрепрайона. Когда дивизионный комиссар услышал, что речь пойдет о лейтенанте Иванове, он еле заметно поморщился, чем подтвердил вчерашние подозрения Трофимова о почему-то возникшей у Титова неприязни к Иванову. А это было нехорошо - им всем еще, и работать, и воевать вместе.

Поэтому, после доклада Хацкилевичу идей Иванова, а потом совместного обсуждения вопросов его легализации и статуса в этом мире, Трофимов, выйдя вместе с Титовым из кабинета Хацкилевича, в пустом коридоре слегка придержал старого друга и боевого товарища за рукав. И в лоб спросил того о причинах негативного отношения к Иванову - время поджимало, а до совещания этот вопрос желательно было успеть прояснить. И, к своему облегчению, выяснил, что легкая неприязнь Титова не имеет под собой объективных причин, а вызвана его профессиональными заморочками. Ведь начальник особого отдела корпуса и по натуре был человек недоверчивый, плюс выработанная с годами профессиональная подозрительность, а тут - фантастичность появления Иванова из другой реальности и большой объем новой информации от него, достоверность которой быстро проверить невозможно или очень сложно. И это все на фоне сумасшедшего напряжения первых дней войны, резко возросшей нагрузки на особые отделы по борьбе с диверсантами и шпионами Абвера в прифронтовой полосе и ближних тылах.

Успокоенный бригадный комиссар отправился в свой кабинет готовиться к совещанию, по пути обдумывая пришедшую в голову идею, как помочь Титову убедиться, что лейтенанту Иванову из будущего можно доверять.

Сергей, обрадованный согласием Трофимова помочь, отправился в казарму. Там, найдя младшего лейтенанта Петрова и старшину Авдеева, довел последние новости, а затем принялся руководить.

– Я только что от Трофимова, сегодня после совещания вопрос с группой и Вами всеми в ее составе будет решен, и скорее всего, положительно. До этого момента, вас после допросов по частям распределять не будут, оставят в резерве. Чтобы время зря не терять, слушайте первоочередные задачи.