— Мистер Тревор, леди Мэри Конингем желает немедленно вас видеть.

— Как, в такой час! — воскликнул я.

— Сию же минуту, — ответил он.

— Что, мистер Конингем умер или умирает? — спросил я.

— Ни то, ни другое. Она взяла с меня слово молчать, и даже пытка не вырвет у меня признания.

Мы вскочили в кэб и направились к огромному дому, который был куплен и обставлен плебеем Конингемом для своей аристократки жены.

Мы прошли без объявления в гостиную, где утренний свет уже пробивался сквозь венецианские ставни, а в окружении взбудораженных, томящихся от нетерпения гостей стояла леди Мэри, держа в руках лист бумаги.

Увидев меня, она сунула его мне в руки.

— Читайте же, читайте, — приказала она, а гости, расступившись, образовали полукруг.

Я был настолько смущен, что, надевая очки, дважды их уронил.

— Ради всего святого, Стаффорд, — не выдержала ее светлость, — если вы плохо видите, то почему тогда не носите очков?

С ее стороны это было жестоко и несправедливо, поскольку ее светлость прекрасно знала, что я надеваю очки не потому, что не могу без них обойтись, а просто чтобы сохранить зрение.

Когда же я наконец прочел первую фразу, у меня и в самом деле в глазах помутилось.

"Последняя воля и завещание Джеффри Тревора из Фэри-Уотер такого-то прихода, такого-то графства…"

— Может быть, кто-нибудь прочтет это вслух? — взмолился я, и молодой человек с ярко-рыжей шевелюрой по знаку леди Мэри забрал у меня документ и громко его зачитал.

Это было завещание, которое мы так и не сумели найти, завещание, о котором мой кузен Джеффри говорил своей жене. Оно лежало в секретном ящичке того дубового шкафа, на который он показывал перед смертью. Этот шкаф оказался одним из тех предметов, что приглянулись леди Мэри, когда она гостила в Фэри-Уотер.

Множество раз я безуспешно искал там секретный ящичек в надежде обнаружить какие-нибудь бумаги в пользу Мэри, но после тряски по железной дороге ложное дно выскочило, и один из любопытных гостей, осматривая достопримечательность, наткнулся на завещание и запечатанное письмо, адресованное миссис Тревор.

— Теперь эта прелестная женщина может выйти замуж за Валентайна Уолдрума и стать счастливейшей женой в Англии! — с жаром воскликнула леди Мэри.

Злые языки говорят, что ее светлость пришла в такой восторг от открытия, что обняла меня и поцеловала.

Если это так, то я торжественно заявляю, что не сохранил не малейшего воспоминания о ее снисходительности.

Что касается остального…

Прочтя письмо и обдумав завещание, миссис Тревор сначала заявила о своем намерении остаться вдовой и посвятить себя детям, однако со временем нам удалось склонить ее к более разумному решению.

Я внушил ей, что выйти замуж за Валентайна Уолдрума ее долг, а так как впервые в ее жизни долг был равнозначен удовольствию, она обещала подчиниться.

Герцог Севернский хотел быть посаженным отцом на свадьбе, но эту привилегию я не мог уступить никому. Я настоял на своем первенстве, и он удовольствовался ролью шафера, а мисс Вайнон, вся улыбка и очарование, была единственной подружкой невесты на скромной свадьбе.

Я стоял на крыльце, глядя, как отъезжает карета с новобрачными, и только я один видел, как Мэри высунула головку из окна и на прощание послала мне воздушный поцелуй.

Только в тот день, дорогая, впервые с тех пор, как я увидел вас, сердце мое перестала терзать тупая боль.

Что еще? Валентайн Уолдрум и Мэри живут в Фэри-Уотер, и, мы надеемся, останутся там и после того, как Джеффри достигнет совершеннолетия.

Валентайн сделал имя, однако не как врач, а как писатель.

Благодаря ценностям, найденным в Кроу-Холл, он богат, а благодаря женщине, на которой он и не мог надеяться жениться, счастлив.

Кольцо, которое так живо описала леди Мэри, было снято с пальца скелета, найденного в подвале, и Валентайн преподнес его ее светлости.

Сначала она и слышать о нем не хотела, потом изъявила желание снова на него взглянуть, затем вспомнила, что Кроу-Холл сравняли с землей и что владелица кольца покоится на кладбище. В конце концов она заявила, что это самое удивительное украшение, какое только ей приходилось видеть, и что кольцо легко расширить.

После чего она приняла подарок и носит его по сей день. Честно говоря, когда я вижу это кольцо, меня пробирает дрожь. Как она может носить его, выходит за пределы моего понимания. Тогда ее светлость снисходительно объяснила:

"Разные сословия видят одни и те же вещи по-разному".

И, на мой взгляд, это просто замечательно.