– Полгода назад тут отдыхал один видный политик со своей семьей. Сами понимаете, что тут могут позволить себе отдохнуть только очень хорошо обеспеченные люди. Поэтому ни о каких происшествиях тут не может быть и речи. Маша, если вы хотите, мы сейчас можем пойти к бассейну и позаниматься водной гимнастикой.

– Водной гимнастикой?

– Если не хотите, то мы можем на траве поучить с вами восточные танцы. Я дам вам национальный костюм.

– Пожалуй, было бы лучше, если бы мы с вами поплавали немного в море. Лена, вы можете составить мне компанию?

– Конечно. Я сейчас помогу Кате убрать посуду. Встретимся через двадцать минут на пляже.

– Договорились.

Я не стала ждать, пока истекут положенные двадцать минут, и, быстро переодевшись в купальник, пошла на пляж раньше Лены. Сегодня погода и в самом деле была просто чудесная. Приятный ветерок обдувал мои плечи и игриво щекотал мне спину. Бросив у берега полотенце, я посмотрела на спасателя, который возился с катером и не обращал на меня внимания. Не долго думая, я уперла руки в бока и направилась к нему неуверенным шагом. Спасатель поднял голову, улыбнулся и… посмотрел мне в глаза. Я вздрогнула и до боли сжала кулаки. Это были те же глаза, что я видела тогда ночью, и теперь в этих глазах была жизнь. Спасатель встал, протянул мне руку, вежливо поздоровался и на хорошем английском и предложил мне прогулку на катере на коралловые острова. Я наотрез отказалась и попросила его расстегнуть рубашку для того, чтобы посмотреть на его грудь. Естественно, моя просьба очень сильно удивила араба, но он все же принялся расстегивать свою рубашку, подозрительно поглядывая в мою сторону. Когда он показал мне свою впалую грудь и я увидела, что на ней нет ничего, даже отдаленно напоминающего рану, я чуть было не разревелась и спросила араба, нет ли у него брата-близнеца или какого-нибудь двойника. Араб покачал головой и с плохо скрытой издевкой сказал мне, что во всем Египте будет довольно трудно найти человека, похожего на него. Слишком уж необычные у него глаза и строение черепа. Он признался, что в детстве ему из-за этого приходилось нелегко, сверстники все время дразнили его, называли уродом. Сейчас, конечно, травить его перестали, но у него до сих пор нет девушки, потому что девушки его очень боятся и бегут от него, как от чумы.

По мере того как араб делился со мной своими горестями, я чувствовала, как у меня внутри все закипает, и… вспоминала ту ночь. Затем я схватила араба за его дохлые плечи и заорала по-русски:

– Послушай, дрянь черножопая, но ведь я видела тебя той ночью! Я тебя видела! Я видела тебя мертвым! Ты тоже считаешь, что я дура, что у меня какие-то ненормальные видения! Вы все считаете меня сумасшедшей и надо мной смеетесь! Но я не сумасшедшая, я видела тебя мертвым! Я это видела! Дрянь черножопая, объясни мне, что это было! Объясни мне!!!

Перепуганный араб вырвался и стал медленно пятиться назад, объясняя мне что-то на своем языке.

– Массаляма, – махал он руками и еще быстрее пятился назад.

Я выучила несколько арабских слов и знала, что «массаляма» это по-нашему «до свидания». Значит, араб со мной прощался. Он говорил, что ему пора уходить.

Чем быстрее араб пятился к своему домику, тем быстрее я шла на него и чувствовала, как меня просто распирает от злости.

– Я тебе сейчас такую массаляму покажу, что ты надолго запомнишь! Ни хрена никакой массалямы не будет, пока ты мне не объяснишь, что было той ночью!!! Почему ты сначала умираешь, а затем оживаешь?! Ты что, из меня дуру лепишь?! Не позволю!!!

В тот момент, когда я схватила араба за грудки и прижала к стене его дома, ко мне подбежала Лена и встала на защиту вусмерть перепуганного спасателя.

– Маша, что вы делаете?! Прекратите немедленно! Он же заявит на вас в полицию!

– Ну и пусть! Я сама на него заявлю! Я этого черножопого выведу на чистую воду! Он у меня все вспомнит, и ту ночь тоже!!!

Поняв, что взывать к моему рассудку бесполезно, Лена схватила меня за плечи и все же смогла оттащить от спасателя. Перепуганный араб забежал в свой дом и закрыл дверь с обратной стороны на замок. Ударив несколько раз по двери дома ногой, я развернулась на сто восемьдесят градусов и пошла в направлении берега.

– Ничего! Я еще до него доберусь, – говорила я сама себе, не обращая внимания на идущую следом за мной Лену. – Я заставлю его говорить. Я не позволю из меня дуру лепить. Не позволю!!!

– Маша, вы не правы. Так нельзя. Саид не сделал вам ничего плохого.

– Ах, его зовут Саид. Теперь буду знать. Хорошо, что проинформировала. Теперь я знаю, как зовут этого гада.

– Саид хороший человек.

– Конечно, Саид хороший человек, а Маша дура!

Дойдя до берега, я села на свое полотенце и поджала под себя ноги. Как только Лена села рядом, я смахнула выступившие слезы и принялась смотреть на удивительно спокойное море.

– Маша, вы в чужой стране, а такое вытворяете, – осторожно начала Лена, которая была сама напугана ничуть не меньше, чем этот Саид.

– Мне плевать.

– У вас могут быть неприятности с полицией.

– Мне плевать.

– Я просто обязана рассказать об этом вашему мужу. Он должен с вами поговорить, чтобы больше такого не случалось.

– Рассказывай.

– Но, Маша, так нельзя. Поймите, вы же набросились на ни в чем не повинного человека.

– Я никогда не набрасываюсь на ни в чем не повинных людей. Он прекрасно знает, за что я на него набросилась.

– Уверяю вас, к той ночи Саид не имеет отношения. Я пойду с ним поговорю. Сейчас, прямо из своего дома, он может с мобильного позвонить в полицию. Тогда у вас будут проблемы. Я попытаюсь все уладить.

– Мне все равно.

Девушка укоризненно покачала головой и отправилась в домик спасателя. Я легла на полотенце и принялась смотреть на чужое египетское небо. Мне стало дурно от того, что происходило со мной в последнее время, и от того, что вся свистопляска завертелась на фоне только что начавшейся любви.