…Нет существа более обидчивого, чем писатель Z. Буквально всех подозревает в желании унизить писательское самолюбие, ущемить достоинство, свободу личности. Особенно не терпит никаких поучений, даже намека на них. И взрывается мгновенно. Даже приходя к кому-нибудь в гости, когда хозяин просит вытереть ноги или надеть тапочки, мрачнеет, темнеет лицом и, наконец, не выдерживает: «Может, тебя еще и в ж… поцеловать?»

Y. показывал набросок нового романа «Русская Шахерезада». «Про писателей». Что-то вроде этого:

«…Первая русская красавица Наталья Николаевна Гончарова вышла замуж за Пушкина, который жил литературным трудом и для него 70 рублей были большие деньги. Но как-то в сердцах Пушкин сказал, что и за всю Россию столько не даст. У Александра Сергеевича цензором был сам царь, который сослал на Кавказ Лермонтова. Потом на Кавказе побывал и Лев Николаевич. Федор же Михайлович, кажется, не был на Кавказе, но зато тоже не любил балет. А Антон Павлович Чехов любил и балет, и театр. Но ходил только в театр. Бывало, посмотрит „Три сестры“ или „Иванова“ и кричит: „Книппер, Книппер!“ А однажды посмотрел „Чайку“ и так огорчился, что уехал на Сахалин, где познакомился с Александром Исаевичем Солженицыным, и Александр Исаевич читал Чехову свое собрание сочинений. Потом Чехов уехал отдыхать в Крым и умер, а Александр Исаевич уехал в Америку. Там он познакомился с Хемингуэем, которому тоже читал свое собрание сочинений. Когда Хемингуэй застрелился, Александр Исаевич приехал в Москву и там выступал в парламенте перед президентом, который тоже был писателем. Потому что в России писатель больше, чем поэт. Писателей в России хоронят на Новодевичьем, а поэтов всего лишь на Ваганьковском…»

Вот уж точно говорят: как корабль назовешь, так он и поплывет. Ну не повезло Рите с фамилией. Что поделать? Жила бы она в деревне, тогда понятно. Маргарита Сметанина.

Но живет она в городе. А какая в городе сметана? — 15 %. Кислая, жуть. Да, что там и говорить. Даже в английском сметана и кислый — это одно и то же слово.

Вот и мужчины реагировали на Риту так же, как люди на кислую сметану.

— Рит, — учила ее подруга Агния, — ведь надо же так себя подавать, чтоб мужчина к тебе бежал, вкусностей напокупал бы, вина там разного…

— Ох, не знаю, — останавливала ее Рита. — Мужчины ко мне с вином не ходят, да и пью я водку.

— Сметанина, ну вот видишь… Ну, как с тобой?

Повезло, конечно, Агнии. Агния, Агония, огонь, значит. Копна рыжих волос, глаза большие, темные и довольные, как у сытой коровы. А Рита? Пшеничные волосы в мальчишеской стрижке и джинсы на каждый день.

— Ну, ничего, подруга, — успокаивала Агния, — вот поедем вместе в отпуск, а там… — и глаза ее замирали. И Рита верила, что где-то там она узнает тайну обольщения мужчины.

Суперцена в Тайланд привлекала. Отказаться было невозможно, и подруги срочно отбыли к морю.

А там — подставить тело под солнце. Золотисто-бронзовый загар. Мечта. Все мужчины ахнут. Так думала, конечно, Агния.

Рита же тихо изнывала от безделья. Не привыкла каждый день лежать у моря и ничего не делать.

Через несколько дней заскучала и Агния. Она быстро поняла, что суперцена и достойный мужчина — понятия диаметрально противоположные. Мужчин было до обидного мало, да и те со своими «самоварами». Низкорослые же тайцы ее совсем не привлекали.

Экскурсия могла быть спасением в лениво-протекающем существовании, и подруги отправились тонизировать мозг. Экскурсовод, назвавшийся русским именем Коля, рассказывал историю города.

Сначала он повел подруг в храм медицинского будды, где можно было просить здоровья хорошего, а потом в храм желаний. Положить по монетке в сто восемь чаш, и желание исполнится. Рита все делала тщательно. Агния же, набросав в беспорядке монеты в чаши, стояла в стороне и наблюдала за Ритой и экскурсоводом. Коля все это время держал Риту за руку.

Подруги вышли на улицу. Экскурсовод продолжил рассказ.

— Храмы, это все понятно. А где же, так сказать, цитадель разврата, массажные салоны, продажная любовь? Где все это? — спрашивала Агния, желая только одного — внимания мужчины, пусть и низкорослого, и тайца… Но все же.

Но Коля кивал головой, улыбался наивной улыбкой большого ребенка, брал Риту за руку и вел к автобусу.

— Послушай, — Агния вперилась глазами в грудь подруги, когда они уже подъехали к отелю, — а что у тебя за футболка?