Ответ Базотти оказался другим.

— Ты мне напомнил моего сына, — как-то по-театральному, подчеркнуто печально проговорил старик, опустив глаза. — Не знаю, чем. Глазами, голосом, манерами… Чисто внешне-то вы не похожи, но я чувствую удивительное внутреннее сходство. Словно его душа переселилась в тебя. Его убили двадцать пять лет назад. А ты родился тогда. Точно в тот день, когда его убили. В котором часу ты появился на свет?

— Не знаю, но кажется, утром.

— Правильно. Его убили на рассвете. Старик помолчал. Малин совершенно не представлял, что можно сказать в такой ситуации. Наконец придумал:

— А можно посмотреть на его фотографию?

— Взгляни.

Старый Фернандо вынул цветную фотокарточку сына, закатанную под пластик, как документ, из внутреннего кармана пиджака — то ли заранее приготовил к разговору, то ли всегда носил с собой.

Марио Базотти на снимке пятьдесят пятого года был само обаяние и молодость: белозубая добрая улыбка на смуглом лице, черные кудри, черные глаза, греческий нос… На Малина не похож, но что-то неуловимое, тонкое действительно роднило двух молодых людей — Сергея и этого итальянского паренька из далекого, по понятиям Сергея, прошлого. А может быть, просто подействовали слова, сказанные загадочным стариком.

— Вы верите в переселение душ?

— Возможно, — тихо отозвался старик, и снова они оба долго молчали.

— Кем он был? — поинтересовался Сергей, когда гнетущая пауза слишком уж затянулась.

— Да так же, как и я, бандитом. Малин вздрогнул.

— Да-да, сынок, — подтвердил Базотти.

Он упорно продолжал обращаться к Сергею именно так, то ли желая подчеркнуть свое по-родственному теплое отношение к нему, то ли — возникла у Малина и такая мысль — старик уже немножечко спятил и вообразил, что сидит перед ним действительно Марио.

— Пойми, сынок, я ничего не собираюсь от тебя скрыть, я, наоборот, хочу, чтобы ты все понял и стал нашим, потому что мне нравятся отчаянные парни, которые, не раздумывая, встают на защиту девчонки, даже если она обыкновенная шлюшка. А еще мне понравилась твоя биография. Поэтому теперь послушай мою и приготовься не задавать вопросов. Договорились?

— Договорились.

И Фернандо Базотти теперь уже подробно рассказал Малину все, что считал нужным. О себе, о своих взглядах и замыслах. Он говорил неторопливо, спокойно и, как сказал бы школьный учитель, с выражением, он говорил как член тайного общества, зачитывающий торжественную клятву, или как актер, декламирующий выученный текст, — речь лилась плавно, красиво, без единой ошибки, и, пока Сергей слушал, у него не раз и не два возникало ощущение, что старик просто излагает зачем-то краткое содержание приключенческого романа с элементами фантастики. Но уж очень созвучна была идея этого романа с его собственными мыслями. А под конец — это было как озарение — он вдруг понял: все правда, чистейшая правда. Как озарение… Да, это был не логический вывод, но и не слепая вера фанатика, и даже не эмоциональный резонанс с другим человеком, какой бывает между влюбленными или очень старыми друзьями, — это было прикосновение к высшему знанию на сверхчувственном уровне.

Формулировку Сергей придумал позже, а тогда он просто впал в странное эйфорическое состояние. Ну, например, как человек, проживший полжизни в черно-белом мире и вдруг впервые увидевший все цвета радуги.

Собственно, это чувство впервые посетило его, когда он несколько дней назад вышел из самолета в Риме, прошел по телескопическому трапу в здание международного аэропорта Фьюмичино и вздрогнул, зажмурился, задохнулся от невозможно ярких красок, неожиданно свежего воздуха и приятных запахов, невероятной точности всех линий и удивительного мягкого света, от немыслимой чистоты, красоты, гармонии.

И вот теперь был снова такой же шок. Потому что фантастический мир Фонда Базотти и службы ИКС шагнул настолько же далеко вперед от современной западной цивилизации, насколько Запад опередил унылую советскую действительность начала восьмидесятых. Это было невероятно, но это было так. В это приходилось верить.

— Разумеется, — поведал старик Базотти в заключение, — я мог бы оставить тебя здесь, но я хочу, чтобы ты работал на нас в России. К сожалению, в СССР пока нет подразделения службы ИКС, однако оно там будет, обязательно будет, и уже очень скоро. Возможно, ты его и возглавишь. Возможно, кто-то другой, но работать с тобой мы готовы в любом случае, если, конечно, ты сам не откажешься. Но я уже вижу, что не откажешься. Настанет время и мы тебя призовем, а пока, ради Бога, не считай себя агентом службы ИКС, для наших целей в России сегодня вполне хватает агентуры ЦРУ и европейских разведок. Считай себя просто посвященным и думай, чем ты можешь помочь нашему общему делу. Ты умеешь думать, сынок.

— Спасибо, дедушка, — ответил Сергей как-то очень просто и ласково, без всякой иронии. Ведь назвать его папой было бы странно, да и вообще звучало бы издевкой: все-таки возраст…

— Почему дедушка? — улыбнулся Базотти.

— Не знаю… простите… непроизвольно вырвалось… по годам-то вы мне точно дедушка.

— Не извиняйся, — сказал Базотти. — Мне понравилось такое обращение. Пусть теперь меня так и зовут в России. Ну-ка скажи по-русски.

Сергей произнес.

— Здорово! — еще раз умилился старый Фернандо. — А теперь запоминай, внучек: если где угодно на земле, в ее не оккупированной коммунистами части, у тебя возникнут проблемы, трудности, ты можешь пойти в итальянское или американское посольство, в крайнем случае в посольство любой другой европейской страны. Просто возле итальянских и американских посольств проинструктированы даже местные полицейские, охраняющие здание, а в представительствах других стран тебе придется настаивать на разговоре с кем-то из сотрудников. Далее ты должен будешь сказать: «У меня сообщение для контрольной службы Фонда Базотти». И упаси тебя Бог переставить хоть одно слово в этой фразе на итальянском или английском языке. На других языках, сам понимаешь, она как пароль не работает. Дальше у тебя спросят номер. Свой шестизначный номер ты обязан помнить, что называется, даже во сне. Номер проверят по картотеке и соединят с нашим человеком. Ему ты и скажешь по телефону условную фразу: «Дедушка обещал помочь». После этого тебе обязательно обеспечат личную охрану, сквозную визу через все границы и транспорт до того места, где буду находиться я, или до любого другого места по согласованию со мной. В принципе по той же схеме ты можешь попытаться действовать и в коммунистических странах, но это будет небезопасно как на первом этапе (проникновение в посольство), так и на последнем (пересечение границ).

Малин слушал внимательно и словно впадал в транс. Это было, что называется, с небес на землю. Шпионские будни. Как в Москве, когда его инструктировал майор Потапов. Теперь Сергей почувствовал себя героем романа Ле Карре, и снова его охватило ощущение нереальности. «Господи, чем они меня накачали?» — мелькнула дурная мысль. Он отогнал ее и заставил себя слушать и запоминать. Ведь это уже начиналась работа. И надо было настроиться, настроиться наконец на серьезный лад без эйфорических всплесков и дурацких сомнений. Сразу появились вопросы.