— Разрешите мне, господин штабс-капитан.

— Пожалуйста, юнкер Крутень.

Евграф выходит к доске, быстро пишет на ней формулы, цифры, выводит уравнение.

— Так можно?

— Не только можно, а должно. Молодец, Крутень! Вам высший балл.

Он любил точные науки — математику, механику, аналитическую геометрию, артиллерийское черчение. Не из прилежания, а из глубокого интереса подолгу сидел над книгами, конспектами, готовясь к занятиям, особенно к экзаменам. И всегда получал самые высокие оценки.

Особенно увлекла его артиллерия. Преподаватель излагал ее историю, и ему виделась Пушечная изба в Москве, где отливали первые русские орудия Степан Петров, Андрей Чохов, Игнатий, так и дошедший до нас без фамилии, другие мастера пушечных дел. Увидев впервые старинные пушки, страшно удивился: "Неужели из таких стреляли?" Как же время изменило и артиллерийские системы, и способы их применения а бою!

А потом наступил май, и курсанты вместе с командирами выехали в лагеря под Красное Село. Здесь было весело, интересно, хотя и трудно. Под руководством офицеров обучались пешему и конному строю, гимнастике, фехтованию. Ему особенно нравилась верховая езда и гимнастика. Он хорошо сидел в седле, старался как можно быстрее научиться брать препятствия. Когда юнкера ради забавы устроили "вольные" скачки, Крутень опередил многих. За четыре лагерных месяца окреп, подрос, раздался в плечах. Мускулы от усиленных гимнастических упражнений налились. Теперь он мог потягаться со многими товарищами, гордящимися своей силой и ловкостью.

…Кони мчатся по плацу. Надо проскакать четыре круга. Кто придет к финишу раньше? Евграф, нагнувшись к шее своей лошади, изо всех сил старается обойти соперников. Кажется, конь понимает его, вытягивается в струну, послушный воле седока. На последнем круге вырываются вперед двое: Крутень и Жорж Кругликов, привыкший первенствовать везде и всюду. А вот ему-то меньше всего хочется уступить победу! И Евграф в азарте, в упоении соперничества еще подгоняет Аркадию. Обе лошади пересекают финиш одновременно в одно и то же мгновение.

Однако Жорж не желает делить лавры победителя с кем-то.

— Мой Атлас на голову опередил твою кобылу.

— Я этого не заметил, — возражает Крутень. — Мы прискакали одновременно.

Корж подзывает друзей-юнкеров, и те подтверждают его первенство. Спорить бесполезно…

В следующем заезде Жорж, державший повод одной рукой, упал с коня. Сконфуженный, встал на ноги, потирая ладонью заднее место, потом резко ударил кулаком по морде Атласа: "Подвел меня, подлец".

Окончив гонку, подъехал Крутень, спросил:

— Что случилось, лихой джигит? — И добавил: — В следующий раз привязывайте себя веревкой к седлу.

— Погодите, Граф, мы еще с вами схлестнемся на шпагах, — ответил побледневший Кругликов.

…На корте по фехтованию — два соперника. Перед поединком Жорж с врожденной элегантностью разминается, делает эффектные выпады. Евграф стоит неподвижно. По знаку преподавателя противники сходятся. Звенит металл, слышатся отрывистые вдохи и выдохи, восклицания. Высокий, длиннорукий Жорж имеет явное преимущество, ему удается нанести больше уколов противнику, и он произносит с сарказмом:

— Граф, вы не доросли, чтобы соперничать со мной.

— Длинные руки — еще не все, — парирует Крутень. — Хорошо бы к ним голову иметь…

— Господа, господа, — старается охладить разгоряченных соперников преподаватель. — Надо уметь достойно проигрывать и достойно выигрывать.

Евграф огорчен поражением. Ему хочется всегда побеждать, быть первым. И он уверен, что сможет добиться своего, нужны только труд, упорство.

Но главное для него — практические занятия по специальности. Вот он выполняет задачу по военно-глазомерной съемке, первую и вторую стрельбы как показные. Третья стрельба на атаку особенно удается ему, а затем и стрельба на оборону. Он не пренебрегает нм одним элементом учения, каким бы формальным тот ни казался. Все вместе взятое складывается в опыт, который будет необходим в несении службы. Из степ училища он должен выйти хорошо подготовленным.

В сентябре — переезд в Санкт-Петербург, где снова начинаются теоретические занятия. Просторные классы оглашаются звонкими молодыми голосами загорелых, повзрослевших воспитанников. Евграф рад вновь видеть полюбившихся преподавателей, внимательно слушает их на занятиях.

По-прежнему артиллерия увлекает его более других дисциплин. По ней у юнкера Крутеня самый высокий балл. Изучается баллистика. Оказывается, непросто стрелять из орудий, рассчитывая на точное поражение цели. Нужно учесть характер движения снаряда в канале ствола под воздействием пороховых газов, знать особенности его полета, силу сопротивления воздуха и тяжести снаряда. Вычислению этих факторов служит изобретенная теория поправок и таблица стрельбы. Ее твердо усваивает Евграф.

Снова в летние месяцы курсанты в лагерях под Красным Селом. Будущие артиллеристы проходят курс практической стрельбы. Решаются тактические задачи боевого применения артиллерии.

— Портупей-юнкер Крутень, будете командовать батареей, — приказывает подполковник Бутыркин.

— Слушаюсь.

Евграф не ожидал, что первым назовут его. Он волнуется, кажется, забыты все слагаемые меткой стрельбы — и материальная часть орудий, и баллистика, и таблица поправок. Пушки выстроены на огневых пози цнях, замерли, в ожидании расчеты. Солдаты, скрывая усмешку, глядят на растерявшегося юнкера. Они ждут команды.