— Да, он усвоит очередной урок. Да, доктор Ниманд, и он не будет больше беспокоиться о давлении. Пока оно не повысится до такого уровня, что произойдет взрыв. Пока это не приведет к катастрофе…

Прокурор надолго замолчал. А потом сказал:

— Это не фантастика. И логики здесь хоть отбавляй. До чего же это все страшно.

— Да, — сказал Филипп. — Страшно, безысходно страшно.

Шут и дитя.

Доктор Хольгер Ниманд встал, потирая озябшие руки, и несколько раз прошелся взад и вперед по комнате.

— Это потому, что мне холодно, — сказал он. — Сейчас будет лучше. О’кей, о’кей, о’кей. Давление чрезмерно повысилось. Произошла катастрофа. Как идет ваше собственное изучение ее причин?

Напряженный диалог вошел в новую фазу.

— Тяжело.

— Почему?

— Собрались специалисты. Наши и из спецгруппы. Затребовали и получили все самые современные программы поиска вирусов. Ввели их во все компьютеры. Эти программы проверили все компьютеры на присутствие в них всех известных вирусов. Они занимаются этим и сейчас.

— Однако ничего не находят, — подсказал Ниманд.

— Пока нет.

— А если им так и не удастся что-либо найти?

— Тогда есть два варианта. Либо вирус в этом вообще не повинен, либо это какой-то новый, до сих пор не известный нам вирус. А если так, то его не знают и программы поиска.

— Ну, и тогда что?

— Тогда у нас проблемы более чем серьезные. Я уже говорил вам, что с нейронными сетями мы работаем не по системе «если — то», а при помощи примеров. Если учесть, что в нормальных условиях вирус размножается…

— Что это значит? Дети у него рождаются, что ли?

— Можно выразиться и так. У него это происходит, как у болезнетворного вируса. Тот проникает в клетку, разрушает ее и рассылает своих «детей». Итак, мы проверяем, какие возможности для воспроизведения вируса есть в компьютере. Но и тут мы ничего не найдем, потому что вирус, повторяющий системе: «Пусть тебя давление в котле не занимает!», размножаться не будет. У него был один приказ: заставить компьютер усвоить эту мысль — этим его задача и исчерпывалась.

— После чего он саморазрушился.

— Нет, разрушить себя окончательно он не мог, зато он мог спрятаться — где-то в этом лабиринте. Там он притаился, и привычными методами его не достанешь и не обнаружишь. Такой вирус, который — предположим — стал причиной катастрофы в Берлине, вирус, который не размножается, который, сделав свое злое дело, спрятался, мы называем Троянским конем. Обнаружить Троянского коня чрезвычайно сложно. Однако и неизвестные нам вирусы, и Троянские кони почти всегда обладают составными частями — цифровыми участками, — которые хотя бы раз себя обнаруживали и поэтому используются программистами вновь и вновь… Вспомните о вирусе СПИДа, доктор Ниманд! Он постоянно меняет внешний вид, так сказать, но ядро содержит субстанции постоянные, не меняющиеся. Вот такие субстанции нам и необходимо обнаружить… Или вот вам другой пример, из области генной инженерии: так называемые «кирпичики жизни» — это бесконечные цепочки базисных пар, не правда ли, пусть и в иной последовательности, в новых сочетаниях…

— Я видел фильм об этом. Вы привели очень удачный пример. В фильме генетики-исследователи рассматривали цепочки базисных пар, это были тысячи миллиардов пар, ответственных за все, что имеет отношение к жизни и здоровью, болезням и росту, то есть за все возможные взаимосвязи. Если будет найден ключ ко всему этому, если мы получим геном, мы получим возможность влиять на рост растений, мы сумеем не только распознавать, но и предотвращать человеческие болезни, подавляя их, что называется, в зародыше… В фильме исследователи занимаются тем, что анализируют отдельные участки этих бесконечных цепей в надежде обнаружить такие отклонения от нормы, которые могли бы вызвать болезни. И вы, господин Сорель, вместе с вашими сотрудниками…

— Мы занимаемся тем же, верно! У нас есть только один шанс. Мы выбираем все новые участки огромного программного кода и пытаемся обнаружить в нем такие «куски», которые отлично проявили себя в прошлом и поэтому были использованы преступником, который запустил вирус, приведший к катастрофе. Вирус в целом нам не знаком, но эти маленькие составляющие мы знаем, мы с ними уже сталкивались. Вот их-то мы и ищем в огромных программах, и если мы обнаружим их в одном из компьютеров — если! — то мы будем знать, что в этом компьютере есть вирус. Тогда мы сможем окружить, подвергнуть блокаде то место, где обнаружены эти «старые знакомые». Это становится возможно только с помощью специальных аналитических программ и трудов стоит невероятных. Окружение происходит на винчестере компьютера, разделенном на секторы, так что каждый сектор можно подвергнуть самому пристальному рассмотрению…

— Рассмотрению? В каком смысле?

— У нас есть аналитические программы, с помощью которых мы можем делать программы зримыми, то есть мы видим их экранные отображения… и когда-нибудь, когда-нибудь мы, возможно, обнаружим какой-то ряд или сегмент на экране нашего монитора, который к рассматриваемой программе не относится.

— Из чего вы сделаете заключение: здесь побывал вирус. Вот здесь он работал, внушая мысль, что от давления ничего не зависит. А выполнив свою миссию, он спрятался. Но вот тут, на этом самом месте он когда-то сидел в засаде.