Дверь легко повернулась внутрь — за ней был виден гладкий спуск. Хозяин жестом пригласил путников следовать вниз по этому спуску, а сам тем временем закрыл изнутри отверстие. Шимас услыхал над головой шум воды, вновь заполняющей ложе пруда.

В руке Фатимы ожила свеча: в полутьме стали видны стойла на самое малое двадцать лошадей, теперь пустые, и закрома с зерном и сеном, уже давно не используемые. Человек, давший беглецам приют, но так и не назвавшийся, указал на открывшийся длинный проход.

— Поезжайте по этому ходу — и в конце концов попадете в Османт. Первые пол-лиги старайтесь двигаться как можно тише, даже шепотом не разговаривайте. Недалеко отсюда этот туннель подходит вплотную к потайному ходу из замка. Хозяин замка о нашем туннеле не подозревает, но мы однажды слышали, как кто-то там двигался.

Шимас с сомнением взглянул в темноту:

— А как же воздух? А свет?

— В полусотне шагов вы увидите еще один небольшой склад. Там возьмете запас факелов и свечей. По пути, примерно на расстоянии пары лиг, вы будете находить другие. Воздух подается в туннель — мы не знаем как, — но если станет не хватать воздуха, вы увидите в стене, по левую руку, примерно на уровне груди, кольца, укрепленные в стене. Потянете за кольцо — откроется отдушина. Остановитесь у отверстия, отдышитесь, но, прежде чем двигаться дальше, не забудьте затворить отдушину. Неведомо кто и, скажу честно, неведомо когда позаботился обо всем…

— А как далеко от Османта выход из этого каменного коридора?

— Под замком когда-то были настоящие катакомбы, целый лабиринт подземных ходов, некоторые из них проложены еще в доримские времена. Но этот ход с ними не сообщается — вы выйдете на границе бывших владений Замка. Однако прежде чем выходить, хорошенько прислушайтесь. Будьте осторожны.

Шимаса одолевали сомнения, он чувствовал, что уже сыт по горло подземными ходами, колодцами и каменными дверьми.

— До самого Османта? Это, должно быть, добрых сорок лиг!

— Расстояние не имеет значения. Этот ход строился несколько сот лет в давние-предавние времена. Монахов, перевозивших вино или хлеб из одного монастыря в другой, частенько грабили такие бароны, как тот, что обитает по соседству, или как тот же граф Альберт, презренный пес. Вот добрые пастыри и построили этот туннель, чтобы невозбранно и безопасно приходить и уходить по собственному желанию. Монахов было много, а из прочих мало кто знал, чем они занимаются, и мало кого это заботило. О ходе известно немногим, и так было всегда. Ходом уже много лет не пользовались, думаю, без нашего позволения им и пройти-то невозможно.

— Я не хотел бы подвести вас, — извиняясь, проговорил Шимас. — Меня преследуют только из-за того, что я взял на себя честь быть спутником прекраснейшей из женщин. А этого не одобряют ни наши кади, ни ваши пастыри. Он пожал плечами:

— Друг мой, и среди пастырей встречаются разумные люди.

Все было сказано. Молча хозяин оставил беглецов. Тогда Шимас высоко поднял факел и взглянул во тьму прохода.

— Ты не боишься, Фатима?

— Боюсь. Но не думаю, что мой страх станет нам добрым спутником. По-моему, никто в нашем мире не живет без страха…

Она повернулась к юноше.

— А ты не боишься, Шимас?

Тот в ответ лишь пожал плечами — сейчас о страхе говорить было уже поздновато.

— Когда-нибудь, моя греза, я расскажу тебе о мести, которая движет мною. Быть может, тогда сегодняшние твои вопросы будут тебе смешны…

— Ты мог бы стать рыцарем, — Фатима окинула юношу оценивающим взглядом. — Ты мог бы завоевать право на титул… И тогда получил бы право претендовать на мою руку…

— Быть может, я так и поступлю. После того как исполню задуманное. Сейчас же мне не следует раздумывать ни о будущих титулах, ни о семье. Ибо я могу их лишиться, даже не обретя. Вот если Фулкхерст окажется таким, каким я его запомнил…

Фатима молча пожала плечами. Быть может, она хотела продолжения этих мечтаний, желала услышать, что Шимас приложит все силы для обретения титула и рыцарского звания. Но юноша молчал, зная, что рыцарями более чем редко становятся люди, в самом деле заслуживающие этого звания.

У крестоносцев могли быть самые благородные и возвышенные побуждения, но грабеж и добыча тоже были целью. Вот потому их стремление освободить Гроб Господень не мешало попутно, между делом, захватить и разграбить пару-тройку христианских городов. И не только христианских, ибо везде можно было найти и золото, и меха, и пряности, и оружие…

Некоторое время беглецы ехали молча, а когда воздух становился спертым и душным, останавливались около одного из колец, чтобы с трудом открыв заслонку, впустить в туннель прохладный ночной воздух.

Луна уже взошла, через открывшееся окошко виднелись леса и поля. Оно было проделано в какой-то стене, возможно, замковой.

— Что с нами будет дальше? — спросила Фатима. Шимас пожал плечами.

— Не знаю, любимая. Давай сначала отсидимся в Османте. Быть может, шум быстро утихнет. И мы обретем друг друга надолго.