К сегодняшнему гаданию он готовился не один день. Ибо от того, какие знаки сегодня даст ему судьба, зависело слишком много и в его жизни, и в жизни магараджи. В тот день, когда он, маг и чародей, знаток хода звезд и планет, осознал истинную цель своего властелина, он испугался. О нет, это было бы слишком слабо сказано. Он не просто испугался, его объял настоящий ужас… А когда он понял, что магараджа на пути к своей цели не остановится ни перед чем, он готов был бежать из страны, скрыться в горах, пасть жертвой разбойников или стать добычей диких зверей. Но по здравом размышлении решил этого не делать. Ибо магараджа все равно бы не отказался от своих притязаний, а любой другой на его, мага, месте мог бы принести множество бед княжеству, которое приютило его, тогда еще вовсе неразумного Джишнукарму из рода Пракаш.

И лишь эта мысль в который уж раз удержала его от поспешного бегства. Он думал, поднимаясь на высокую башню, что размеры беды осознал, увы, далеко не сразу. Ибо сначала он был не просто магом магараджи крохотного Миджрасана, а воистину его правой рукой. И пусть прошло уже много лет, но он, маг, помнит все так, будто это было вчера.

Год, когда ему, тогда глупому Джишнукарме, исполнилось двадцать, стал для княжества воистину ужасным. Ибо долгие дожди вызвали настоящее наводнение — мать всех рек мира, божественная Ганга, затопила селения и сады, пашни и дороги, лишив даже слабой надежды на урожай. Когда же дожди закончились и вода ушла, над княжеством нависла беда не менее страшная и не менее опустошающая земли — тогдашний владыка княжества, отец нынешнего магараджи, решил пойти войной на своего соседа, богатое и щедрое княжество Райпур, по глупости замыслив таким образом присоединить его к своим владениям. Поход, как этого и следовало ожидать, окончился неудачей. Но то были еще не все беды маленького Миджрасана.

Голод озлобил народ, а скверно организованный военный поход и, конечно, поражение оного, заставили по-новому взглянуть на прежде великого магараджу. И, кто бы в этом сомневался, первым здесь был его единственный сын и наследник, тогда девятнадцатилетний самоуверенный Арджуна.

Воодушевленный своим именем и тем, какое великое множество подвигов во имя справедливости совершил его тезка [1] , Арджуна решил отца от власти устранить и самому взойти на престол, дабы править разумно, справедливо и долго. Ума наследнику хватило лишь на то, чтобы не делиться своими планами со всеми мудрецами, а призвать в помощники своего сверстника, его, Джишнукарму, тогда лишь ученика придворного звездочета. О, тогда Арджуна не был скаредным и скупым. Более того, он готов был поделиться половиной казны со всяким, кто поможет ему взойти на трон. А бедняку и сироте Джишнукарме он обещал и вовсе любые богатства мира.

«О боги! — подумал маг и придворный звездочет, поднимаясь по крутым ступеням. — Если бы юность была так умна, как зрелость… Если бы зрелость была так сильна и самоуверенна, как юность…»

Как бы то ни было, но обещание золотых гор сделали свое дело. Ибо Джишнукарма был пусть и доверчив, но весьма умен, если, конечно, умом можно назвать бесчисленные знания и умение их применить. И потому смог составить более чем удачный план, который помог удалить с трона глупого магараджу, а его сыну, Арждуне, даровал престол и все привилегии, положенные властелину.

И тут Арджуна, новый магараджа, совершил первую из многочисленных своих ошибок. Он удалил от власти всех, кто ранее помогал его отцу править страной. Он решил, что все они будут лишь чинить ему препятствия, и потому поставил на место старых и зачастую мудрых чиновников желторотых мальчишек, годящихся лишь в смиренные ученики черпальщику или золотарю.

Стоит ли говорить, что для разоренной голодом и неумным правлением страны это стало настоящей катастрофой. Люди бежали из княжества куда угодно, прихватив семьи, скот и немудрящие пожитки. Те же, кто оставался, страдали от голода и болезней, не разбиравших, богач ты или босоногий бедняк.

Но все же страна не обезлюдела полностью. За годом скудным последовал год урожайный, за ним еще один. Желторотые мздоимцы постепенно учились и превращались в разумных чиновников. Понемногу возвращались и те, кто некогда покинул родные места.

Да, нельзя сказать, что княжество благоденствовало. Но нельзя и утверждать, что оно влачило вовсе уж жалкое существование. Ибо дети рождались и учились, земля плодоносила, а соседи не обращали свои жадные взоры в пределы княжества. Не коснулись благоденствие и мир лишь одного места в Миджрасане — дворца магараджи.

Арджуна честно выполнил свою часть сделки — он, Джишнукарма, стал придворным мудрецом и первым советником. Но у кого? У глупца, который не готов был править и собственной семьей, не говоря уже о целой стране, пусть она и вовсе невелика. Ибо проекты нового магараджи столь отличались от разумных, как отличается комар от льва, а лачуга бедняка от покоев дворца.

Внезапно Арджуне пришла в голову более чем светлая мысль повернуть великую мать-Ганга так, чтобы текла она не с полуночи на полдень, начинаясь от горных ручьев в сопредельных княжествах и странах, а по земле одного лишь Миджрасана. И потому повелел выстроить дамбы высотой в сотню локтей на полуночи и полудне своей несчастной страны.

Можно не говорить о том, сколько бедняков погибло на сооружении полуночной дамбы. В довершение бед, магараджа решил сам возглавить строительство и составить проект. А потому (в этом, конечно, можно было бы не сомневаться) зимние дожди размыли дамбу дочиста, уничтожив поля на многие сотни лиг вокруг.

Тогда неумный и неугомонный Арджуна, вместо того чтобы сделать сколько-нибудь разумные выводы, решил, что враги стали виновниками всех бед его маленькой, но гордой страны. Они были виновны и в голоде, и в дождях, и в неурожаях, и в чрезмерных урожаях. К счастью, грандиозные землеустроительные планы были позабыты. Теперь все свои силы и силы всех своих подданных Арджуна бросил на поиск врагов.