Пока он говорил, несколько монахов, сочувствующих моему несчастью, поднялись к Ламе. Они решили узнать, настал ли благоприятный момент, чтобы замолвить за меня словечко. Другие пришли меня поддержать. С болью я думал: «Неужели у меня железное сердце? Если нет, то почему же оно до сих пор не разорвалось? Почему я все еще жив?»

Так из-за преступлений, совершенных в молодости, мне пришлось пройти через все это в поисках Учения. Не осталось никого, кто не сочувствовал бы моему горю. Некоторых охватила такая печаль, что они застыли без движения.

Так говорил Миларепа. На этом заканчивается вторая глава, в которой Мастер очистился от дурной кармы.

– Досточтимый, как же Лама Марпа принял тебя в ученики? – спросил Речунг.

И Мила продолжил:

– Монахи, замолвившие за меня словечко перед Марпой, вернулись и потом ходили к нему еще несколько раз. Наконец Лама нарушил свое молчание. Теперь его ум был спокоен, и он послал за Дагмемой, хозяйкой дома. Когда она вошла, Лама осведомился:

– Куда подевались Нгогпа Чёку Дордже и остальные монахи?

– Следуя твоему распоряжению, Нгогпа незамедлительно отправился за драгоценностями Наропы и его рубиновыми четками и недавно вернулся.

Хозяйка рассказала ему в подробностях, что Великий Колдун умолял Нгогпу о помощи, а тот его утешал.

Глаза Ламы увлажнились, и он промолвил:

– Именно такими и должны быть последователи тайного пути. Поистине такими. Я глубоко люблю их. Что ж, созови всех моих учеников.

Один из новичков, посланный пригласить Нгогпу, сказал, проходя мимо:

– Сегодня Лама в хорошем расположении духа.

Я воскликнул:

– О, счастье обладателям хорошей кармы! Что же до меня, великого злодея, то пусть Лама и добр, но я не смогу увидеть его. Если осмелюсь прийти, получу лишь проклятия и тумаки.

Я был безутешен. Нгогпа остался со мной и попросил посланца:

– Иди и расскажи Ламе и его супруге, как страдает Великий Колдун. Спроси, можно ли ему прийти. Если я не останусь сейчас рядом с ним, то, боюсь, он совершит что-нибудь непоправимое.

Монах поведал обо всем Ламе, и тот ответил:

– Раньше я не впустил бы его. Но сегодня все иначе. Великий Колдун будет главным гостем. Пусть хозяйка приведет его ко мне!

Дагмема, и опасаясь, и радуясь за меня, сообщила:

– Брат Великий Колдун, похоже, Лама собирается принять тебя в ученики. Наверное, им движет глубокое сочувствие. Он сказал, что сегодня ты будешь главным гостем, и послал меня за тобой. Он не произнес ни одного грубого слова. Возрадуйся и иди к нему.

Я гадал, правда ли это, и, придя к Марпе, терзался сомнениями.

Но Лама заговорил:

– Мы должны понять, что нам не в чем упрекать друг друга. Я всего лишь помог Великому Колдуну исчерпать его дурную карму. Если бы строительство башни затевалась только ради моей собственной выгоды, мои распоряжения были бы гораздо более четкими. Поэтому совесть моя чиста. Дагмема тоже оказалась права – как женщине, ей было сложно выносить эту ситуацию. История с обманом, священными предметами и поддельным письмом произошла из-за ее чрезмерного сочувствия. Нгогпа, и ты действовал верно. Однако ты должен вернуть мне реликвии, чтобы я сам подарил их тебе. Великий Колдун горел желанием получить Учение. И он был прав в том, что использовал все средства, чтобы его обрести. Нгогпа не знал, что я не давал никаких распоряжений относительно Великого Колдуна, и поэтому стал его учить. Я не буду вас наказывать. Хотя, на первый взгляд, мой гнев бурлил, как горная стремнина, это был не мирской гнев. Вне зависимости от видимых проявлений, моя мотивация всегда чиста и заключается в стремлении привести существ на путь Просветления. Все те, кто пока не посвятил себя Дхарме, не позволяйте пошатнуться вашему доверию! Если бы сын моего сердца полностью прошел девять великих испытаний, он достиг бы Просветления вне будущих перерождений. Благодаря же Дагмеме этого не произошло. В его уме остались пятна кармических загрязнений. Как бы то ни было, все его злодеяния были очищены восемью великими испытаниями и бесчисленными малыми страданиями. Мой сын Мила, теперь я принимаю тебя и дам тебе поучения, которые мне так же дороги, как собственное сердце. Я помогу тебе с пропитанием, позволю медитировать и быть счастливым.

Все время, пока Лама говорил, я гадал: «Сон это или явь? Если сон, пусть я никогда не проснусь!»

В те минуты мое ликование не знало границ. Роняя слезы счастья, я простерся у ног Марпы. Хозяйка, Нгогпа и все остальные думали: «Какие же искусные средства использует Лама, какую силу он проявляет, когда собирается принять ученика! Поистине, этот мастер – живой Будда». Их доверие к Ламе стало еще больше. Преисполнившись радости за меня, они все склонились перед Ламой.

Затем все собравшиеся приняли участие в ритуальном пиршестве. А вечером того дня мы сделали подношения перед алтарем.

– Сейчас ты должен принять общие обеты индивидуального освобождения, – сказал Марпа и обрезал мои волосы.

Когда я переоделся в платье практикующего мирянина, Лама произнес:

– Отныне твое имя – Мила Ваджрное Знамя Победы. Его мне во сне открыл Наропа еще до того, как ты пришел.

Он дал мне мирские обеты и поучения о пути Бодхисаттвы. С помощью специальной медитации он благословил вино внутреннего подношения в чаше из черепа. Оно бурлило и сияло пятью цветами. Марпа поднес ритуальные дары своему Ламе и Йидамам, а потом отпил из чаши и передал ее мне. Я осушил чашу до дна. Лама кивнул: