Шрифт:
Айзек был уверен, что именно из-за глупости противника Конфедерацию в Войнах гильдий ждала несомненная победа. И пусть эти войны длились уже три года, Айзек ни на секунду не сомневался, что его команда, играющая на своем поле, одержит победу в финале.
— Чего так долго копаешься, девятый?
Это кричал один из водителей, вылезший из грузовика. Другие сидели в машинах — колонна растянулась по дороге на добрую милю — и с не меньшим нетерпением ждали добро на проезд.
Айзек помахал рукой. Разминировать заряд — проще простого. В конце концов, это его работа. Его призвание. «Украсть гром» — так называли саперы свое занятие. И в этом Айзеку не было равных.
Одно движение кусачками — и назад, в казармы, проводить досуг с Кандис. Или с Лексой. Или с Дориндой…
Айзек взял кусачки и перерезал нужный провод.
Еще через несколько секунд он снял взрывное устройство с опоры, отошел от нее и показал поднятый большой палец сержанту Раксби, стоящему в боевом бронекостюме на краю обрыва напротив автоколонны.
Из-за осыпающегося грунта подниматься Айзеку пришлось долго. Над ним все громче рокотали двигателей грузовиков и прочего транспорта. Первая машина въехала на мост, и он заскрипел под нагрузкой.
Айзек был на полпути к вершине обрыва, когда из устройства, которое он нес, вдруг донеслось какое-то пиканье. Это что еще за нахрен?
А потом он услышал с моста:
БИП…
Мозг Айзека лихорадочно заработал, пытаясь понять, что происходит, строя и отвергая самые разные гипотезы, и вдруг одна, единственно верная догадка заставила его оцепенеть от ужаса: цифровое реле. Значит, эта бомба только ловушка, приманка…
…и он на нее клюнул.
БИП…
Звук доносился с середины моста. Айзек, подгоняемый серводвигателями бронекостюма, несся вверх по обрыву, размахивая руками и крича в радиопередатчик. Но он двигался слишком быстро и поскользнулся на рыхлом грунте.
БИП…
По лицу Раксби было видно: он все понял. Сержант выкрикнул несколько приказов, и машины на мосту остановились.
Грунт под Айзеком ушел, и он соскользнул в самый низ, в овраг, а пронзительное пиканье стало доноситься чуть чаще и звучало дольше.
БИП!
БИП!
Инстинкт самосохранения дал о себе знать. Айзек помчался по дну оврага подальше от моста, используя всю мощь серводвигателей.
БИ-И-И-И-И-И-ИП!
Айзек с разбегу упал навзничь, вжимаясь как можно плотнее в слежавшуюся землю, надеясь, что бронекостюм примет на себя всю силу взрыва и что от сотрясения его сердце не оторвется от сосудов. Он ждал, но ничего не происходило.
А потом земля содрогнулась. Громоподобный грохот разом вывел из строя все внешние аудиосенсоры костюма. Над Айзеком прокатилась ударная волна, несущая с собой стену пыли.
На землю градом посыпались обломки. Айзек с усилием повернулся на бок. Рука, закованная в броню морской пехоты, ударилась о землю меньше чем в футе от него и отскочила куда-то в сторону.
Айзек перекатился на спину и сел, не в силах отвернуться от ужасной картины: обломков моста, скрученного железа, пелены дыма, пятен крови, фрагментов тел и воплей.
Тело Шайлы было нежным и податливым. Айзек заворочался, повернулся на один бок, потом на другой. Шайла что-то пробормотала и откатилась от Айзека, замотавшись в простыню.
Айзек почувствовал прохладу. Он закрыл глаза, но это не помогло. Сон уже не шел.
Крейсер «Тахо» возвращался из долгого патрулирования. Поход прошел без происшествий, Айзек получил отпуск и даже смог провести немного времени со своей женщиной…
…Но на душе все равно скребли кошки.
Айзек сел и посмотрел на цифровое табло, которое отсчитывало время до прибытия корабля на планету Гавань.
Под обратным отсчетом времени отображалась дата: 02.06.2504.
Ровно шестнадцать лет со дня катастрофы на Гамме Дориана.
Да, Конфедерация, в сущности, выиграла войну, и да, когда саму Конфедерацию уничтожил бывший предводитель повстанцев Арктур Менгск, Айзеку нашлось место в новообразованном Доминионе. Но воспоминания о Гамме Дориана постоянно маячили на задворках его памяти словно незваный гость, который никак не желает убираться к черту.
Айзек поднял с кровати свое массивное 120-килограммовое туловище и потащился к умывальнику. Начав чистить зубы звуковой щеткой, он поймал в зеркале взгляд своих карих глаз — взгляд внимательный и печальный.
После случая на Гамме Дориана он говорил с семьями погибших, принял прощение одних и перенес упреки других — или, как ему в последнее время казалось, принял упреки и перенес прощение. Айзека отдали под трибунал и обвинили в халатности, но благодаря Зику Тернеру, командиру его роты, признали невиновным. Правда, все-таки разжаловали в рядовые.