— Вик… — вяло окликнул его Серж позже, уже ночью. — Как думаешь, надолго там еще возни?

— На полдня, — ответил Вик, затем отключил питание аппарата для микросварки и стер со лба сажу и капли пота. — До обмена еще уйма времени.

— Думаю, у нас его гораздо меньше, — сказал трутень и повернул консоль к Вику. На экране появилась почва отвратного лилового цвета, по которой, как нерраты по трупам, сновали личинки.

«Для поддержания жизнедеятельности личинкам необходима слизь, особая разновидность биомассы, снабжающая питательными веществами ульи зергов. За пределами слоя слизи продолжительность жизни личинок заметно сокращается. Предположительное время выживания составляет от нескольких дней до нескольких часов».

— Часов, — повторил за диктором Серж. — Вот почему они нужны покупателю в холодильнике.

От нахлынувших воспоминаний о том, как пес Ивана обгладывал тело Хатчинса и слизывал с пола кровь, Вика начало трясти. Не говоря ни слова, он вновь полез в камеру и приготовил сварочный аппарат к ремонту системы питания. Он полностью сосредоточился на работе, мысленно заглушив окружающий мир. Вик трудился без передышек всю ночь, пока в глазах не помутилось. Его подгонял ужас. К полудню следующего дня он закончил ремонт (даже не потеряв рук) и включил камеру. На панелях засветились зеленые огоньки. Все готово.

— У нас получилось, Серж! Точнее, у меня получилось, — попытался пошутить Вик. Удалось закончить еще одно дело, отвести еще одну катастрофу, прожить еще один день. Вик победоносно поднял кулак над головой и повернулся в сторону личинок. Серж как раз застыл над одной из них.

— Она мертва, — сказал он безжизненным тоном. — Только что перестала дрыгать ножками.

— Он узнает, — пробормотал Вик, стиснув дрожащими руками сварочный аппарат. — Он все узнает.

Они засунули личинок в криогенную камеру, положив мертвую с левой стороны. Датчики признаков жизнедеятельности на панелях контейнера были достаточно примитивными. Каждый из них загорался либо зеленым, либо красным светом в зависимости от того, живы образцы или нет. Их было нетрудно перенастроить. Но еще неизвестно, купится ли на этот трюк Иван. Босс Вика очень трепетно относился к своему товару.

— Забудь, — сказал Серж, расхаживая туда-сюда. — Теперь это неважно.

— Что значит «забудь»? — Вик закончил возиться с дисплеем датчика над мертвой личинкой, и тот поменял цвет с красного на зеленый. — У нас есть два варианта: обмануть его или рассказать правду, и последнее я не рекомендую.

— Еще мы можем забрать зергов и продать их сами, — Серж уселся на корточки рядом с товарищем и тихим голосом продолжил. — Подумай об этом. Мы же всегда хотели убраться из этой дыры, так? Вот наш шанс. Личинки стоят прорву денег, а иначе зачем бы покупателю лететь за ними на эту помойку? Если он действительно лабораторная крыса на поводке у правительства, то пошел бы на сделку с Иваном только в одном случае: у него нет выбора!

— Это собственность Ивана.

— Он укралее. Она ему принадлежит не больше, чем нам.

— Да что с тобой такое? Вчера все было нормально, а теперь…

Серж усмехнулся, устало и невесело.

— А теперь — что? Я больше не веду себя, как собака? Не вздрагиваю от страха каждый раз, как заслышу шаги Ивана? Каждое утро мы с тобой совершаем обряд, чтобы не забыть, что мы не звери. А затем приходим сюда, и с нами обращаются, как с шавками. Я устал… просто устал…

— Мы не должны нарываться. Тянем лямку и копим деньги. Таков был план. Ты же сам меня учил!

— Уже сколько лет пашем, а где результат? Нет его! Если мы…

— «Трутни»! — раздался крик Ивана. Они повернулись к боссу, который только подходил к загону. — Как успехи?

— Только что закончили, босс, — сказал Вик. Возможно, он впервые в жизни испытал облегчение, увидев Ивана. Он надеялся, что при виде босса Серж образумится. — Зерги в камере, наглухо заперты.

Иван приоткрыл створки контейнера и осмотрел три личинки, уже покрывшиеся инеем. И живые, и мертвые, они все выглядели одинаково. Три дисплея на крышке камеры горели зеленым светом.

Вик затаил дыхание, но босс наконец удовлетворенно кивнул.

— Хорошо. Свободны.

«Трутень» подождал, пока Иван не отошел на достаточное расстояние, и лишь тогда заговорил.

— Пойдем. Хватит с меня твоих безумных замыслов.

— Нет, — заартачился Серж. — Безумие — это жить, как мы живем. Мы могли бы заняться чем угодно, стать кем угодно… Но мы позволяем вытирать об себя ноги. С меня хватит! Решай, ты со мной или как?

— Я… это слишком опасно! … Я…