В северные и западные районы Польши переселилось не менее 160 тысяч украинцев. Обычно их вселяли в пустые квартиры и дома, из которых незадолго до этого были выселены немцы. Отдельные случаи сопротивления украинцев режиму наблюдались и позже, в том числе и на западных и северо-западных (новых) землях Польши, по которым рассеяли украинцев.

Часть «переселяемых» по проверке попала в тюрьмы и лагеря.

Символично, что недалеко от городка Явожно «Концентрационный лагерь Даксгрубе, построенный СС в июне 1943 г., с лета 1945 по весну 1949 гг. использовался как лагерь для немцев и фольксдойче, а также военнопленных. С мая 1947 г. сюда начали поступать украинцы, которых считали особо опасными; из 3873 украинцев (в том числе 707 женщин) умерли 162. В 1949 г., после освобождения фольксдойче, военнопленных и украинцев, Явожно… “перепрофилировали” в исправительно-трудовой лагерь для молодежи» [307] . Закрыли это нацистско-коммунистическое детище в 1956 году.

«Рассеянные» по всей территории Польши, украинцы на десятилетие прекратили свое существование как национальность. Многие скрывали свое происхождение от соседей, да и от собственных детей, которые быстро полонизировались и вырастали уже поляками. Те 90–80 тысяч украинцев, которые остались в Люблинском и Жешувском воеодствах, были запуганы действиями властей и прекратили всякую организованную общественную деятельность — тем более, что официально ее запрещали.

Некоторые послабления наступили после 1956 г., а сейчас украинское меньшинство в Польше ничем не ограничено в общественной деятельности, и даже получает на это некоторые ассигнования от государства.

Президент демократической Польши Александр Квасневский, признав неправомерность операции «Висла», в начале 2002 г. принес представителям Украины официальные извинения.

По поводу украинско-польского конфликта 1942–1947 гг. Папа Римский Иоанн Павел II, поляк Кароль Войтыла, в 2003 году сделал заявление: «Настало время освободиться от мучительного прошлого!.. Пусть прощение — дарованное и полученное — разольется словно целебный бальзам, в каждом сердце. Пусть благодаря очищению исторической памяти все будут готовы поставить выше то, что объединяет, а не то, что разделяет, чтобы вместе строить будущее, основанное на взаимном уважении, на братском сотрудничестве и истинной солидарности».

11 июля 2003 года, в 60-ю годовщину резни поляков на Волыни, в совместном заявлении президента Украины Леонида Кучмы и главы Польши Александра Квасневского прозвучали следующие слова: «Склоняя голову перед жертвами злодеяний и всех трагических событий, которые имели место в общей истории, мы убеждены, что взаимное прощение будет первым шагом к полному примирению молодых поколений украинцев и поляков, которые полностью освободятся от предубеждений трагического прошлого. Мы глубоко ценим и разделяем каждое слово, которым прощают, и слово, которым просят прощения, если оно идет от души».

В тот же день президенты двух соседних стран в небольшом селе Павловка на Волыни открыли памятник погибшим полякам и украинцам: «Память — Скорбь — Единение».

На рубеже 1943/44 гг. Красная армия вошла в западно-украинские земли, 8 мая 1945 г. завершилась война в Европе, а 2 сентября того же года — в Азии. Внешние фронты для СССР исчезли, но на внутренних, в том числе и в Украине, продолжались активные боевые действия.

«Не стоит подчеркивать, что те испытания, которые выпали на долю ОУН-УПА во время “поднемецкой” действительности, не шли ни в какое сравнение с тем, что ожидалось» [309] по приходу коммунистов.

Но складывать оружие повстанцы не намеревались. Скорее, наоборот, вся деятельность в 1930-х гг., а также в период нацистской оккупации была как бы подготовкой к войне с СССР.

О позиции украинских националистов в условиях прихода Советов историк ОУН сообщает: «После окончания Второй мировой войны в Европе Провод ОУН издал декларацию, в которой очень трезво подошел к вопросу дальнейшей украинской освободительной борьбы. С одной стороны, ОУН отвергла капитулянтскую позицию мельниковцев и разных остатков давнишних партий, с другой стороны, ОУН отвергла ориентацию на быстрое освобождение. В декларации читаем: “а) нам должно вести дальше вооруженную революционную борьбу для защиты народа перед физическим и моральным уничтожением; б) нам надо быть готовыми к худшему, чтобы все-таки беречь других и себя от уничтожения; в) нам надо сберечь и подготовить максимум революционных сил к решающему моменту; г) нам надо войти в новый, мирный, послевоенный стиль революционной работы и начать действовать для достижения дальней цели; г) нам надо выращивать новые революционные кадры, новых людей, которые смотрели бы в будущее с верой…”» [310] .

ОУН приняла такую декларацию за рубежом.

А в Украине Главнокомандующий УПА Роман Шухевич в связи с окончанием боевых действий в Европе издал приказ, который и приводится здесь с некоторыми сокращениями:

«Бойцы и командиры Украинской повстанческой армии!

Гитлеровская Германия окончательно разгромлена и разбита. (…)

Большой вклад в победу над Германией внесли и вы, украинские повстанцы. (…) В борьбе с Германией наша Украинская Повстанческая Армия организовалась и прошла первую боевую школу.

И с развалом Германии возвратился и стал властвовать на Украине еще худший оккупант — Россия. Веками порабощая Украину, она не откажется от нее никогда, независимо, царский ли у нее режим, или “самая демократическая в мире республика”. (…) Для свободолюбивых масс эта “наидемократичнейшая республика” (устраивает) сибирскую тайгу, Соловецкие острова, массовые расстрелы, сожжение сел, искусственные голодоморы и прочие “новейшие” “воспитательные” средства.

И украинский народ и теперь не капитулировал перед наступающим врагом. (…) Я уверен, что оружие, которое вы получили из рук нации, не посрамите, и грядущим поколением передадите свое имя, покрытое бессмертной славой.