В эту минуту мне и в голову не пришло, что Леня может меня избить. Я об этом совсем не думал, и страха у меня никакого не было. Я бросился на помощь девушке. Оттолкнул Леню и закричал:

— Отпусти ее, курумсах! Она не хочет с тобой разговаривать.

Леня от неожиданности растерялся и выпустил руку девушки, потом он, скорее удивленно, чем зло, посмотрел на меня.

Девушка, вырвавшись, убежала. А мы стояли с Леней друг против друга. Леня ерошил волосы и щурил глаза, глядя на меня сверху вниз и словно раздумывая, что со мной сделать. Он сделал шаг вперед, а я быстро наклонился, поднял здоровенный ком засохшей глины и, не отводя глаз, повторил:

— Курумсах! — И вдруг, вспомнив, что Леня не понимает по-лезгински, я сказал уже по-русски: — Негодяй, вот ты кто!

На щеках у Лени вздулись желваки. Глаза его из-под длинных светлых волос смотрели угрожающе. Казалось, он готов убить меня. Я крепко сжал в руке глиняный ком и хрипло проговорил:

— Только тронь…

Я услышал, как сзади меня хрустят под чьими-то ногами кусты. «Наверное, это девушка вернулась», — мелькнуло у меня. Я хотел оглянуться, но не успел. Сзади кто-то набросил мне на голову мешок и, свалив меня, вместе со мной полетел на землю.

— Ага, попался! — услышал я голос Исы.

Добрался-таки до меня этот головастик. Долго ждал он случая расправиться со мной. Теперь я был беззащитен. Я задыхался в мешке, плотно облегавшем мою голову. От мешка пахло землей и помидорами. Потом я узнал, что наши ребята работали в колхозе и за это получили продукты. Их привезли в училище в мешках. Здесь мешки разгрузили. Ису послали вытряхнуть мешок. А он с этим мешком отправился искать Леню и набрел на нас. Но в тот момент я ничего не мог сообразить. Как только я упал на землю, на меня посыпался град ударов. Кто-то барабанил кулаками по моей голове, то и дело попадая в лицо. Я чувствовал, как по лицу текла теплая кровь. Потом снова затрещали кусты. Это убегали Леня и Иса. Я пошевелился. Голова гудела. Казалось, она наполнена горьким дымом. Руки не слушались меня, и я долго не мог освободить голову от мешка. Наконец мне удалось его сбросить. Сразу стало легче дышать. Вся рубашка моя была залита кровью. Стоило мне наклонить голову — из носа снова начинала быстро капать кровь. Я запрокинул голову, увидел белые пушистые облачка, бегущие по небу. Вдруг они завертелись и поползли куда-то вниз, а я чуть не полетел на землю.

Не помню, как я добрался до училища. Не успел войти, как навстречу мне бросились ребята:

— Мамед, что с тобой?

Меня подхватили, куда-то повели. Снова я очнулся уже в изоляторе. Долго не мог сообразить, где я нахожусь. Надо мной склонилась девчонка в белом халате. Сначала она показалась мне незнакомой. Но потом я вспомнил, что она дежурит у нас на медпункте вместо медсестры, которая ушла на фронт.

— Кто тебя так избил? Все лицо в крови и землей перемазано. Может заражение быть. Я чуть сама в обморок не упала, когда тебя увидела, — тараторила девчонка. Слова у нее вылетали изо рта, как дробинки. — Ребята твои приходили, и замполит, и военрук. Просили, чтобы я сообщила, как только откроешь глаза. Ну, ты лежи, не разговаривай, — велела она, хотя я даже рта не открыл. — Я тебе сейчас принесу чаю. Чай всегда помогает. Сейчас вскипячу чайник, напою тебя, а потом уже побегу им сказать, что ты проснулся.

При слове «чай» я вдруг почувствовал, что и в самом деле очень хочу пить.

Девчонка вышла. Я сел на постели. Осторожно потрогал руками голову — вроде целая. Провел по лицу. Немного побаливал нос. Над соседней тумбочкой висело зеркальце. Я поднялся. Посмотрел на себя. Нигде не было никаких ран. Только нос распух. Я снова вернулся на место и лег. Слабость была такая, что я даже вспотел. Наверное, ударили меня по носу и я потерял много крови. Я лежал и вспоминал, как все произошло. Мысли мои были о Лене. Об Исе я почему-то далее не думал, хотя бил меня больше он, а не Леня. По крайней мере, мне так казалось. А Леня… Эх, Леня, Леня… Он на три года старше меня, так же как и Коля. А ростом так и вовсе он намного больше Коли. А со мной его и сравнить нельзя! Из одного Лени, наверное, три Мамеда получатся. Так почему же он все время грозился меня избить? Если бы были на равных — тогда другое дело. Но драться с тем, кто меньше и слабей тебя, — это подло. Неужели Леня и в самом деле подлый? Я уж готов был согласиться с этой мыслью. Но тут же начинал спорить сам с собой: «А кто меня вытащил? Он. Леня. Хоть потом он и говорил, что не стал бы вытаскивать, если бы знал, что это я». Но мне не верится. Это он просто так говорит, потому что злится на меня. А на самом деле он видел, кто тонул. Странно, но мне не хотелось думать о том, что Леня избил меня. А еще больше не хотелось об этом никому говорить. Ведь тогда Леню могли выгнать из училища. А может, и не он бил меня, а Иса… Я не знал, что скажу ребятам. Поэтому, когда девчонка в белом халате вернулась с чаем, я сказал ей:

— Ты не говори никому, что я проснулся. А если спросят, скажи, что опять заснул.

Она очень удивилась, что я не хочу видеть ребят, но сказала:

— Как знаешь.

Она подала мне чай, и, пока я пил его, сидела рядом, и смотрела на меня. Глаза у нее были круглые и темные, а волосы светлые. Я потихоньку, чтобы она не заметила, рассматривал ее. «Интересно, сколько ей лет, — думал я. — На вид нет и четырнадцати. Совсем маленькая, такая тоненькая, быстрая. Каким образом очутилась она у нас в училище? И почему она вместо медсестры?» Но расспрашивать девочку я не решался. Не спросил даже, как ее зовут, постеснялся. А она знала, как меня зовут. Потому что, когда я выпил чай, сказала:

— Ну теперь засни, Мамед. Тебе надо восстановить силы.

— Откуда ты знаешь, как меня зовут? — спросил я.

— Вот чудак! Ведь ребята, когда привели тебя сюда, говорили: «Мамеда избили». Ох и не поздоровится тем, кто бил! — добавила она. — Рогатин так и сказал: «Собрание устроим. Мамед — не любитель драк. А хулиганам не место в нашем училище». Кто это тебя так? За что? — снова забросала она меня вопросами.

Я ничего не ответил и, чтобы девчонка отстала, попросил:

— Принеси еще чаю, сестричка.

— «Сестричка»… — передразнила она меня. — Может, ты все-таки по имени меня назовешь?

— Так ведь я не знаю, как тебя зовут.

— А ты спроси.

Но спрашивать я постеснялся. Не умею я разговаривать с девчонками. Но девчонка на меня не обиделась. Сама сказала:

— Меня Зиной зовут. Ну лежи, сейчас принесу чаю. Это хорошо, что ты пьешь. Когда человек болен, ему надо побольше пить, — важно добавила она.