На той стороне подняли трубку после одного гудка:

— Алло, Шиба-кун? Я извиняюсь, что попросила перезвонить...

Среди представителей Турнира девяти школ Хиракава Кохару была одной из тех, кто с самого начала открыто выражал дружеское отношение к Тацуе. Однако они были всего лишь простыми знакомыми. Она не любила конфликты и относилась обходительно только к себе. По правде, её робкий характер был совершенно иной, чем у Азусы.

Однако, с другой стороны, застенчивость можно также считать «мягкостью» или «любезностью». На самом деле с высокой вероятностью большинство людей считали именно так.

— Не нужно извиняться, это мы опоздали. Мы только что ненадолго выходили.

Час был довольно поздним для обычных занятий. Не было ничего удивительного в том, что их не было дома в выходные, но Кохару, должно быть, с тревогой ждала, когда Тацуя перезвонит. Ведь она подняла телефон всего лишь после одного гудка.

Передача видео уже повсеместно распространилась. Хотя видеокамеры стали практически универсальными — это лишь смена технологий. Эмоции человека не достигли того прогресса, когда он мог бы позволить своему мирному дому показаться перед чужими глазами, или позволить кому-то без колебаний смотреть, как он переодевается.

Существовали даже дома с отдельными комнатами для звонков, но подавляющее большинство размещало телефоны в гостиной, предупреждая при этом другую сторону об открытии видеокамеры.

Лицо Кохару не появилось на экране — он оставался черным.

— Пожалуйста, не волнуйтесь об этом, это я попросила поговорить по телефону. — Тем не менее по её голосу было очевидно, что она опустила голову с потемневшим лицом. — За эти последние несколько дней... моя сестра принесла вам много хлопот.

Нет, не «потемнело», наверное, её лицо было «полностью бледным».

— Это была всего лишь попытка, в конце концов. Раз ничего не случилось, пожалуйста, не беспокойся слишком сильно. Я ничего не имею против, — сказал Тацуя, и не просто, чтобы помочь расслабиться собеседнице, Тацуя истинно так считал.

— Но, она всё же доставила массу хлопот... Шиба-кун, я тебе и так уже доставила достаточно беспокойства, потому что ты меня заменил. Это моя неумелость заставила это дитя закопать себя в такую глубокую яму. Причинять вам подобные трудности в такой критический период... это нельзя списать как простую попытку. Хотя я могу лишь извиниться... Но мне очень, очень жаль.

На другой стороне выключенного видеоэкрана Кохару, несомненно, глубоко поклонилась в извинении. Её голос естественным образом дал такое впечатление.

Однако по-настоящему Тацуя думал: «Даже если ты так извинилась...»

Он не желал извинений, у него лишь настроение ухудшилось — он услышал такие унылые и самоунизительные слова. Если честно, он никогда не принимал действия Чиаки, или, скорее, её «намерения», близко к сердцу. На самом деле он даже никогда не думал об этом.

— Я понял. Ради Хиракавы-сэмпай мы просто забудем обо всём этом, — надеясь быстро довести этот звонок до конца, он без особого воодушевления утешил её.

— Спасибо огромное. Я надеялась, что ты это скажешь, Шиба-кун.

Она вправду впечатляет, если смогла из таких слов различить настоящие намерения Тацуи. Похоже, здесь было серьезное недоразумение.

— Не за что... Тогда до свидания.

— Ах, подожди.

Попытка Тацуи повесить трубку, когда Хиракава успокоилась, оказалась поспешной.

— Что такое?

Ему нужно было уделить внимание ещё многому. Другими словами, у него просто не было времени. Тацуе потребовалось проявить особую осторожность, чтобы не дать нетерпению просочиться в голос.

— Что ж, я знаю, что простого извинения недостаточно.

«Неужели снова», — подумал Тацуя. Он честно хотел бросить этот бесконечный разговор по кругу.

— Я не знаю, поможет ли это тебе, Шиба-кун. — К счастью, он волновался понапрасну. — Я нашла журнал телефонных звонков между Чиаки и преступной организацией. Хотя они содержат личные данные этого дитя... Но я всё же хочу передать их тебе, Шиба-кун. Пожалуйста, используй их по своему усмотрению. В любом случае, извини, что побеспокоила, когда ты так занят. Спасибо, что слушал меня так долго, до свидания.

Звонок окончился.

Не дожидаясь, пока Тацуя ответит.

— Даже если они сестры, взлом — это преступление... — пробормотал Тацуя, будто говоря это Кохару, и посмотрел на иконку журнала данных в прикрепленном файле.

— Онии-сама, что случилось? — подойдя ближе, спросила Миюки со слегка обеспокоенным видом на лице. Она, наверное, услышала, как Тацуя бормотал сам с собой.

— Итак, что же мы будем делать, — Тонко и расплывчато ответив, Тацуя обдумал намерения Кохару.

Она пытается этим загладить свою вину. Хотя она не сказала прямо, иначе правдоподобно объяснить невозможно. Хиракава взломала личные связи сестры, потому что хотела знать, кто привел её в заблуждение. Однако такие действия выставили её не в лучшем свете. Отдав Тацуе информацию, она надеялась, что он за неё отомстит, предположил Тацуя.