Шрифт:
Он остановился на высоком пригорке над Почайной впереди всех, в белом, расшитом золотом платне, с красным корзном [8] на плечах, в сапогах из зеленого хоза, [9] с мечом у пояса — молодой, прекрасный лицом сын князя Святослава.
Лодии приближались, вот они развернулись широким полукругом, стали поворачивать к берегу, прежде выкрашенные в красный, зеленый, голубой цвета, украшенные вырезанными из дерева пучеглазыми турами, вепрями, чудищами, а теперь темные, опаленные жарким солнцем, овеянные морскими ветрами.
8
Корзно — плащ знатных людей.
9
Хоз — козловая выделанная кожа — сафьян.
Скрипел песок. Лодии одна за другой останавливались у круч. Безмолвно стояли люди на берегу. Сколько их, тех лодий? Десять, двадцать, сто? О боги, спасите нас, как мало! Воины на лодиях вставали, широко раскрытыми тревожными глазами смотрели на берег. Оттуда за ними следили бесчисленные женские, мужские, девичьи глаза.
Первой из лодии вышла старшая дружина. Что несут воины на высоко поднятых руках? О, это меч и щит князя Святослава! За ними один за другим стали выходить и остальные.
Почему же они, сойдя на берег, не бросаются к своим родным и близким, а стоят молчаливые и задумчивые? Вот кто-то из старшей дружины — это воевода Рубач, что смотрит ныне на свет одним правым глазом, хотя видит, наверно, больше, чем прежде, — приказывает:
— Приготовиться, вой!
И все они медленно, торжественно становятся так, как на поле битвы: старшины, со знаменами князя Святослава и земель, впереди, воины, с копьями, луками, пращами, строятся за ними десятками и сотнями.
Первым выступает вперед воевода Рубач, за ним шагает старшая дружина, идут рынды — они несут знамя князя Святослава, на котором нарисованы два скрещенных копья, а под ним — меч его и щит.
Князь Ярополк принял знамя, у него задрожали руки, когда он взял, вынув из ножен, меч своего отца.
Несколько минут князь Ярослав стоял, держа этот меч. К нему были прикованы тысячи глаз воинов и жителей Киева. Князь должен был, как велели древний закон и обычай, дать роту над оружием князя Святослава.
— Спасибо вам, дружина, что честно сражались за родную землю и утвердили славу Руси, а сюда принесли знамя, меч и щит отца моего князя Святослава! — промолвил, побледнев, князь Ярополк. — Слушайте же меня, дружина, мужи, люди, и пускай слышит это вся Русь… По завету предков моих и отца Святослава, даю роту беречь мир и покой в земле своей, нещадно бороться с нашими врагами, не жалеть для того ни сил своих, ни самого живота!
Подняв меч, он поцеловал его пересохшими губами.
Воинов окружили жители Киева. Теперь уже видно было, кто вернулся живым из похода, а кто ныне почивает в раю, живые бросились к живым, на берегу Почайны раздался великий плач — это плакали отцы, не дождавшиеся сыновей, жены, что потеряли мужей своих, осиротевшие дети.
2
Прежде чем отправиться в Любеч, Микула пробыл в Киеве несколько дней. Он побывал в хижине ремесленника Мутора, где останавливался когда-то, едучи на брань, рассказал вдове и детям, как погиб в далеком Доростоле их отец, сходил вместе с другими воинами на Подол, где пылал огонь перед статуей бога Волоса, а вокруг кипело торжище; собирался Микула побывать и на Горе — на этот раз он хотел дознаться, куда же делась его дочь Малуша, которая была когда-то ключницей у княгини Ольги. [10]
10
…у княгини Ольги. — Ольга (? — 969), княгиня, жена киевского князя Игоря Рюриковича. Правила в малолетство сына Святослава и во время его походов. Подавила восстание древлян. Около 957 г. приняла христианство.
Оказалось, однако, что попасть на Гору было теперь нелегко. К лодиям часто приходили ремесленники из предградья, убогие люди с Подола, один нес воинам хлеб, другой — крынку молока. Они расспрашивали, как воины сражались с ромеями в далекой Болгарии, вспоминали мертвых, молились за их души. А потом, оглядываясь боязливо на Гору, говорили:
— Князь Ярополк — ненасытный и хищный. Сидит вместе со своей дружиной на Горе, отгородился от предградья и Подола, никто из нас не может туда попасть: когда запирают ворота — поднимают мост, откроют ворота — только тогда опустят мост. И почему прячется наш князь? Одни говорят, что он сговаривался с ромеями, другие — что снаряжал послов к полякам, немцам. Может, и правда, может, для них опущены мосты на Горе. Рушится старый покон и обычай, до богов далеко, до князя Ярополка еще дальше…
— И хуже всего то, — потихоньку говорили люди воинам, — что нет ладу между самими братьями, сыновьями Святослава. [11] И повинны в этом не Олег и Владимир, нет, каждый из них сидел на своей земле, каждую весну слал брату Ярополку богатую дань, все туда, на Гору, на Гору!.. Но Ярополку этого мало, поссорился он с князем Олегом, пошел на Древлянскую землю, убил своего родного брата… А теперь куда собрался, зачем сзывает полки из Чернигова, Переяславля, Родни, неужели на брата своего Владимира? О, горе, горе Русской земле!
11
…нет ладу между самими братьями, сыновьями Святослава. — У Святослава I было три сына: старший — Ярополк, князь киевский, средний — Олег, древлянский князь, младший — Владимир (сын рабыни Малки), князь новгородский. Брат Ярополка — Олег Древлянский — случайно убил на охоте Люта, сына Свенельда, главного советника Яропояка. Ярополк по настоянию Свенельда, мстя за убийство Люта, начал войну против брата и убил его. После убийства Олега Владимир, испугавшись, бежал к варягам. В 980 г. Владимир вернулся с наемным варяжским войском и пошел войной на Ярополка, захватил Киев. Ярополк бежал в г. Родно, был предательски убит во время переговоров. Князем киевским стал Владимир.
Грустными голосами рассказывали эти новости киевляне, поникнув, сидели и слушали воины князя Святослава. Для чего же, для чего боролись они в чужих землях, если нет мира на родине? Потом они брали свои убогие пожитки, мечи и щиты, растекались во все стороны по домам, и горькие думы овладевали ими.
Микула тоже слышал такие речи от жителей Киева, но его сердце терзала и своя печаль. Ему оставалось только идти домой, в Любеч, но он все же хотел узнать о дочери Малуше, повидать ее, а может быть, и забрать с собою.