А Наташа наслаждалась поцелуями и временами пыталась представить себя на месте Кати. Наверно, здорово знать, что твои родители счастливы. Наверно, здорово жить там, где любовь бьет ключом. Наташа ни разу в жизни не видела, чтобы ее родители обнимались, не говоря уже ни о чем другом. Никаких нежностей, никаких приятных слов… Было бы интересно улыбнуться, глянув, как мама прильнет к плечу Алексея. Алексея… Папы.

— Если я не видела, что такое крепкая, ласковая семья, смогу ли я сама создать такую? — спросила Наташа сама себя, но при этом заглянула в глаза Максиму.

— Я тоже не жил в такой семье, — ответил он. — Но пока, вроде, получается. Да?

Да. Все встало на свои места. Все получится, если Макс рядом. Он всю жизнь при самых разных обстоятельствах повторяет: «Не бойся, я помогу». Котенок, свернувшись клубочком, дремлет у нее на коленях под монотонную речь вечерних новостей.

Откуда тогда берется это чертово волнение, стоит только представить себе жизнь после института?

Димка хочет остаться в Париже еще на один курс. Он присмотрел себе другой институт, договорился с ВГИКом — его отпустят при условии своевременной сдачи ВГИКовской сессии. Актерскому мастерству там не учат, но, зная Наташино притяжение к технике, Дима зовет с собой и ее. Ей хочется. Это Высшая школа имени Луи Люмьера, одного из братьев-основателей кинематографа. Вступительные экзамены — тесты и собеседование — заканчиваются 25 марта, а обучение начнется с октября, и это очень удобно, так как весь сентябрь Наташе и Диме придется сдавать просроченную сессию за весь пропущенный год ВГИКа.

— Ну, и? Ты спрашиваешь у меня разрешения, чтобы там остаться еще на год? — не понял Макс пространных Наташиных речей о Люмьерах, режиссуре, спецэффектах, мультипликации и еще множества вещей, звучащих для Максима как сугубо узкий профессиональный язык разбирающихся в технике.

— Регистрация и обучение стоят 1200 франков, но это надо еще в евро перевести, теперь там везде евро, — выдавила из себя Наташа. И затараторила: — Это уже не будет так, как в нынешнем институте! У меня будут полноценные зимние каникулы, а в мае я уже буду в Москве, даже без отрыва от сессии!

Макс улыбался ее стыдливой манере намекать.

— Тебе деньги нужны? Я дам.

Наташино личико просветлело, как небо, стремительно заливаемое солнцем, пробирающимся сквозь бывшие тучи.

— Ты же копишь на машину, — несмело уточнила она.

— Я что, непонятно ответил? — поставил Макс точку.

Это любовь! Это любовь, не прикрытая ни совестью, ни одеялом. Просто на диване в «Эго», в кабинете Макса, нет одеяла. Наташа обожает такой спонтанный секс, когда даже не приходится до конца раздеваться. Они играли: в обычной миссионерской позиции Наташа старалась как можно быстрее довести Максима до оргазма, а он должен был как можно дольше сопротивляться. Все тонкости этой игры Наташа уже прекрасно знает, и, хоть в этой позе мужчина считается главным, весь процесс был все-таки во власти его прекрасной половины.

За свое неземное удовольствие Макс ей с лихвой отомстил. Ей нравится анальный секс, но вот пальцы «там» ее изрядно смущают. Так что это для нее настоящая пытка — стыдно, но эта ласка — просто феноменальный катализатор орального удовольствия, и она не в силах отказаться. Суббота. В понедельник утром — самолет…

— Хорошо, что ты не вспомнила об этом пару минут назад, — хмыкнул Макс, — иначе все мои старания были бы напрасны.

— Ты ТАКОЕ со мной делаешь..! — протянула Наташа с улыбкой, распластавшись на диване и переводя дух. — С ума сойти! Не понимаю, как я на это соглашаюсь?! Мне стыдно до, мне стыдно после. Почему же я не останавливаю тебя? У тебя есть секрет?

— Ага. Закрыть тебе рот поцелуем, чтобы ты не возражала, и делать все, что мне хочется.

Но Наташа-то отлично знает, что нельзя одновременно быть с поцелуями в двух настолько противоположных местах.

— Я тебе тоже так сделаю, хочешь?

— Я тебе не позволю.

— Почему?

— Ты девушка, — принялся объяснять Максим, — и то, что я тебя всячески ублажаю, это совершенно нормально. Но вот если наоборот — это уже как-то пошло. Извращение.

— У тебя весьма извращенное представление об извращении! — с досадой и знанием дела молвила Наташа. — По-моему, ты просто стесняешься.

Он не отрицал. Только сказал с едва уловимой горечью предстоящей разлуки:

— В любом случае, за один день невозможно исправить стереотипы, которые складывались в моем разуме несколько десятков лет.

Наташа смотрела ему в глаза долго-долго. Пожалуй, и он бы сейчас не смог с уверенностью сказать, о чем она думает. Он наклонился над ней, и Наташа охотно сцепила на его затылке руки в замочек. Только коснулся поцелуем ее губ, как она, взволнованно вздохнув, сказала:

— У нас вся жизнь впереди. Я успею.

— Уверена, что тебе удастся избавить меня от комплексов? — уточнил Макс совершенно несерьезно.

— Ага! Я знаю, как это делается, — заулыбалась Наташа. — У меня был хороший учитель.

Немного придя в себя после этого умопомрачительного секса, в неразрывных объятиях друг друга гуляли по пустому залу ночного клуба и грустили. Не хотелось думать о плохом, но и не думать — не получалось.

— Я смогу приехать только к Новому году, — призналась Наташа.

А сейчас середина февраля… Максим знал, но с самого начала, когда Наташа только уехала во Францию, гнал от себя прочь мысли о том, что лето он проведет без нее.