Такое население внезапно нарисовалось в лице сухонькой, маленькой старушки, с ног до головы закутанной в пуховой платок. Она, мелко семеня, появилась из-за поворота и при этом лихо балансировала на скользкой тропинке с помощью явно тяжелой авоськи. Обрадованный, я двинулся к ней навстречу и едва успел подхватить, когда сумка повела ее в сторону и старушка была готова растянуться на снегу.

– Осторожно, бабушка, – держа ее на весу, пробормотал я. Потом опасливо поставил на землю и нагнулся за портфелями, которые пришлось швырнуть в тот подозрительный сугроб.

Она рассмеялась старческим дребезжащим смешком:

– Ой, спасибо, сыночек. А то бы я сейчас – кувырк и растянулась, растяпа старая.

Подошедший сзади Стас участливо произнес:

– Все в порядке?

Старушка окинула нас взглядом:

– Да, слава те господи, пронесло. Как вас звать-то, сынки, чтобы спасибо сказать?

Нога из-за спины пробасил:

– Я – Стас, а вот этот хлыщ в шляпе – Андрей.

– А меня Аксинья Филипповна. Ну вот и познакомились.

Подполковник отодвинул меня плечом:

– Аксинья Филипповна, давайте мы вам поможем сумку нести, а вы нам ближайшую дорогу покажете, по которой можно к Ильинской церкви выйти? А то уже час плутаем…

Она озабоченно покачала головой:

– Так вам надо в Стрелецкую слободу. А вы в другую сторону идете. Но вот если в соседний проулок свернуть, да потом огородами, то сразу к Ильинке-то и выйдете. Пойдемте, провожу. Мне все равно к Степаниде, моей подружке, которая рядом с церквой живет, надо было вечером идти.

Стас подставил бабушке локоть, забрал сумку, и мы двинулись. Пока пробирались между сугробами, подполковник несколько раз неосторожно задевал авоську, и в ней что-то постоянно глухо позвякивало. Он, озабоченно взглянув, проговорил:

– В сумке ничего не разобьется?

Аксинья Филипповна беззаботно махнула ладошкой в варежке:

– А там и биться нечему. Револьверы с патронами не бьются.

Подполковник приостановился, осторожно развернулся к нашей спутнице и вкрадчиво спросил:

– Как вы сказали, Аксинья Филипповна? Револьверы с патронами?!

Старушка удивленно на него взглянула:

– Дык че особенного? Намедни в «Правде» постановление вышло, про оружие-то. А через день к нам военные в город приехали. На подводах много всяких-разных ружей привезли и начали раздавать тому, кто хотел. Забесплатно. Еще и осталось. Ну я, что полегче, и взяла. Да и Степаниде прихватила, пока она хворает. Запас карман не тянет.

Стас еще осторожней, как будто проверял очень тонкий лед, на который надо наступить, прошелестел голосом:

– А зачем вам револьвер, Аксинья Филипповна?

Помолчав пару мгновений, старушка твердо ему ответила:

– Чтобы последнюю церковь не закрыли…

Она серьезно и бесстрашно посмотрела на него снизу вверх светлым взглядом, какой бывает только у детей и очень добрых стариков.

– И вы, если придут закрывать храм, будете стрелять?

– Стрельну, не сумлевайся, Стасик. Хватит, натерпелись…

Подполковник крякнул и повел плечами, как будто на них лег очень тяжелый груз, но промолчал и просто подставил опять свой локоть старушке. Я, с двумя портфелями, потелепался за ними дальше, как коза на веревке. Между тем Аксинья Филипповна, не теряя времени, начала ненавязчиво сватать Стасу свою младшенькую племянницу Дарьюшку, которая – «девка-красавица, в теле, хозяйственная и добрая». Подполковник, занятый своими мыслями, поддакивал и, кажется, не заметил, что его уже пригласили в гости, которые очень смахивали на смотрины.

Так, под старушечий говорок, неприметно и прошли всю дорогу. Свернув за очередной поворот, мы оказались перед небольшим храмом в стиле барокко.

– Вот и Ильинка. – Старушка перекрестилась на купол церкви. – А я пойду. Тут до Степаниды рукой подать.

– Спасибо, что довели, Аксинья Филипповна.

– Не за что, молодые люди. Ну ты, Стасик, непременно приходи в гости, как обещал. Будем ждать.

Она махнула нам рукой и посеменила в сторону маленького деревянного домика.

Подполковник на автомате вежливо кивнул головой и уже было двинулся к храму, как внезапно остановился, резко развернувшись в мою сторону:

– Подожди, о чем это она?

В ответ я мерзко ухмыльнулся:

– Вы, Станислав Федорович, только что согласились свататься, если смотрины вас устроят. И завтра – нет, уже сегодня вечером, об этом будет знать каждая собака в Посаде. Уж Аксинья Филипповна на этот счет постарается, можете не сомневаться. А нравы здесь суровые. Если девку отказом опозорите, родня вам рыло-то ох как начистит. И родаков у них тут у всех по полгорода…

Стас аж отшатнулся от меня:

– Ты че, ты че?! Какие смотрины!? Ты говори, да не заговаривайся…