Хэйханена знали и в парикмахерской Дейва, расположенной напротив дома, где он жил, и в булочной, находившейся в доме № 808, и в «Стар кредит компани», где он приобрел за наличные холодильник, и в химчистке. Вот некоторые факты, о которых детективу удалось узнать от соседей:

«Хэйханен много и часто пил, часто ссорился со своей женой, красивой блондинкой, и нередко избивал ее. Он никогда и нигде не работал, но у него всегда бьши деньги на виски и на содержание машины. К нему неоднократно вызывали полицию, но она ни разу не приняла по отношению к нему каких-либо мер. Хэйханен никого не пускал в свою квартиру, а выходившие на улицу окна замазал мастикой так, что снаружи через них нельзя было разглядеть, что делается внутри.

Соседи, может быть, и не обращали бы особого внимания на поведение и пьянство Хэйханена, если бы не его слишком жестокое обращение с женой, которую все описывали как женщину необычайной красоты. Один человек даже утверждал, что Хэйханен беспощадно избивал ее.

Вечерами из квартиры доносились ужасные крики, рассказал другой. Люди не раз вызывали полицейских. Однажды вечером он тоже обратился в полицию, однако прибывшие полицейские не смогли проникнуть в квартиру и уехали.

Другой сосед сообщил, что однажды Хэйханен издевался над своей женой таким образом: как-то утром он купил в булочной хлеб, разломил его на куски, тут же в булочной швырнул их на пол, а затем приказал жене встать на колени и собрать их, и она повиновалась.

Жена Хэйханена, Анна, женщина лет тридцати пяти, не говорила по-английски и, возможно, поэтому терпела такое обращение и не просила помощи у соседей или у полиции. Но 24 мая 1956 г. она, очевидно, решила, что с нее хватит. В половине девятого утра кто-то позвонил в полицию, и дежурный по шестому участку сигнализировал патрульным, что требуется оказать помощь человеку, пострадавшему от несчастного случая в доме № 806 по Берген-стрит. Сержант Ге-варни и патрульный Кюэл провели расследование и в своем официальном рапорте сообщили: «Юджин Маки, тридцати шести лет, упаковывая что-то, нечаянно порезал себе правую ногу, и из раны пошла кровь. Он был доставлен в Мартленд-скую поликлинику, где ему оказал помощь доктор Кэнзер».

Сержант Геварни сообщил нашему детективу, что, когда он приехал к Хэйханену, или Маки, тот лежал на кровати и его нога была кое-как забинтована. У него был глубокий порез, на который потом пришлось наложить три шва. По словам полицейского, у двери в квартиру Хэйханена темнела лужа крови. Пятна крови были видны по всей квартире, и даже стены кое-где тоже были обрызганы кровью. Он вспомнил, что, после того как Хэйханена отправили на машине «скооой помощи» в поликлинику, его жена осталась дома.

Полицейский поверил Хэйханену, утверждавшему, что он что-то упаковывал, пользуясь нежом, которым случайно и ранил себя. Полицейские не поинтересовались, что именно он упаковывал и куда собирался. Они припомнили, что в квартире находилось несколько ящиков с фотооборудованием.

Однако соседи Хэйханена полагали, что они лучше осведомлены. Кроме того, у них возникали и другие вопросы. «Чем он занимается? — спрашивали они друг у друга. — Почему у него всегда замазаны окна? Для чего ему нужна большая служебная собака?»

Молодая женщина, работающая в химчистке, утверждала, что Хэйханен, перед тем как снять квартиру, говорил о своем намерении открыть фотостудию. Однако переехав сюда, Хэйханен со своей несчастной женой стал жить как затворник.

Соседи обратили внимание и на тот факт, что машина Хэйханена то несколько дней стояла на улице, а то по нескольку недель ее не было видно».

Остальная часть доклада нашего детектива состояла из отрывистых сведений, которые обычно стараются собрать все сыщики для характеристики человека с целью определения его положения в обществе и с тем, чтобы дать описание его образа жизни.

Если судить по содержанию доклада, то казалось невероятным, чтобы подобный человек мог быть подполковником советской внешней разведки, осуществлявшим важную нелегальную работу. Ведь его профессия требовала соблюдения величайшей осторожности, а он, казалось, делал все возможное, чтобы привлечь к себе повышенное внимание. Неудивительно, подумал я, что Абель недоумевал по поводу выбора его помощника.

Вторник, 1 октября

Утром мы с Абелем провели вместе целых два часа. На встречу со мной он пришел с написанными на трех страницах юридическими доводами, подготовленными его «тюремными адвокатами». Как выяснилось, это и были те «новые важные вопросы», о которых он упоминал во время нашего разговора по телефону. Некоторые правовые положения подкреплялись точными ссылками на авторитеты в области юриспруденции. Так, например, в этом документе говорилось: «Может ли обвинение в двух различных преступлениях: 1) сбор и получение и 2) передача и получение — базироваться на одних и тех же действиях, подтверждаемых свидетельскими показаниями? (См. дело Питерсона в окружном апелляционном суде Аляски, 297 Ф 1002.) Нельзя обвинять в двух различных преступлениях, если они являются результатом одних и тех же действий».

— И откуда только вы все это получили? — спросил я. — Кто вам дал эти правовые аргументы?

— Заключенные, — ответил Абель. — Заключенные, отбывающие наказание в особо строгих условиях. Я же рассказывал вам, что получаю информацию «из первоисточников».

Я внимательно прочитал эти заметки и несколько минут обдумывал изложенные в них аргументы. Полковник, наверное, надеялся, что если я, полагаясь на эти заметки, обращусь в суд с ходатайством об освобождении его под залог, то он сегодня же сможет выйти из тюрьмы.