Шрифт:
Раритеты «салона»
(публикуются впервые)
И. Дунаевский. Письма Леониду Утесову
6 октября 1948 г.
Дорогой Ледя!
Не пугайся! Я обращаюсь к тебе с грандиозной просьбой, в удовлетворении которой, я надеюсь, ты мне не откажешь.
Дело в том, что наш санаторий устраивает вечер закрытого типа в пользу детей родителей, погибших в войне.
Я участвую, Зоя участвует, еще несколько человек. В общем, короче говоря, прошу тебя сделать мне радость и дружескую услугу и взять на себя конферанс. Это будет, конечно, великолепным подарком для этого вечера.
Прошу, не отказывайся. Я к тебе редко обращаюсь и думаю, что не скоро побеспокою тебя в следующий раз.
Твой Исаак.
Может быть, захватишь с собой кого-нибудь из музыкантов твоего оркестра?
17 июля 1953 г.
Леонид!
Я не знаю, как понравилась моя музыка Матусовскому, но его слова меня не восхищают.
Он обещал улучшить кое-что и даже по телефону сказал, что уже это сделал, но тебе, оказывается, окончательного текста не дал.
Сейчас Матусовский в Ворошиловограде и в ближайшие дни должен вернуться. Пожалуйста, насядь на него.
Прозаические вставки, во-первых, длинны, и, если сохранить их полностью, потребуется очень растягивать музыку, что не желательно. Лучше всего сократить эти вставки.
Так будет лучше и потому, что слова вставок довольно банальны. Во всяком случае, это не Тургенев.
Привет и пожелание успехов!
Исаак.
Г. Александров Письма Исааку Дунаевскому
(Речь идет о «Песне верной любви».)
Фототелеграмма.
Ленинград, ул. Дзержинского, 4, кв. 37.
Дунаевскому Исааку Осиповичу [2] .
Кандидата дружно поздравляем!Жизнь, как Волга полная, течет.Мы другой такой страны не знаем,Где искусству слава и почет!Не дремать! Идти к победам новым,Чтобы песня лилась, как ручей.Все целуют вас! Орлова,Александров, двое Кумачей.Москва, 16 мая 1938 г.2
Телеграмма послана в связи с выдвижением Дунаевского кандидатом в депутаты Верховного Совета.
13 августа 1938 г.
Дорогой маэстро!
Очень был рад получить Ваше письмо.
День железнодорожника был образцом беспорядка и неорганизованности. Мне он стоил много сил и нервов и многое помог понять для дальнейшей работы. Товарищи Данилин и Файланд очень славные люди, но очень неопытные в театральных делах. Они очень неловко себя чувствуют в отношении Вас, но очень Вас уважают и ценят при этом.
Теперь отвечаю на Ваши вопросы.
1. Я собираюсь 1-го сентября уехать в Крым (Мисхор).
Но для того чтобы уехать, я должен закончить фильм «Физкультпарад». Вы мне срочно нужны для этого, чтобы решить и сделать музыку.
2. Вы мне также очень, очень нужны и по железнодорожному делу. Я предполагаю к октябрьским праздникам создать большое массовое представление силами железнодорожных ансамблей «Веселые железнодорожники» и играть это представление в театре Народного Творчества 15—20 раз.
К 20-му августа я должен дать план этого спектакля, и для этого Вы совершенно необходимы.
3. О фильме также необходимо с Вами поговорить.
4. Кроме всего, просто соскучился о Вас и очень буду рад Вас видеть.
Одним словом, скорей приезжайте. Приезжайте 17-го, а 18-го будем на празднике авиации. Это чертовски интересно!
Крепко целую и жду.
Ваш Григ.
Москва, 8-го мая 1941 года
Дорогой, уважаемый (черт бы Вас побрал!) маэстро!
Вы совершенно забросили Москву и не удостоили своим приездом даже тот знаменательный день, когда мы получали дипломы Сталинских лауреатов.
Но это бы все ничего, если бы мне не надо было поговорить с Вами о следующей картине – «Звезда экрана» [3] . Дела со сценарием двигаются очень хорошо. Есть уже полная ясность об основной песне.
Несмотря на Ваши замечательные высказывания на сессии Верховного Совета, в газетах и журналах о массовой песне, песня для нашей картины нужна очень камерная, так сказать, песня индивидуального пользования.
15 июля мы с Любой уезжаем в Ригу, где устроимся на Рижском взморье, и я буду делать режиссерский сценарий. Было бы совершенно восхитительно, если бы Вы смогли приехать к нам: мы бы сделали и музыку. А если Ваши планы не соответствуют этому предложению и Вы приехать не можете, нам непременно надо повидаться до моего отъезда.
Картина эта будет необычна и очень интересна. Такова должна быть и музыка. Кроме того, мне нужно с Вами встретиться и потому, что мне посчастливилось быть в гостях у Политбюро и говорить с товарищами Сталиным, Молотовым и Ждановым по вопросам нашего искусства. На днях у нас будет официальное совещание по киновопросам.
Очень прошу Вас телеграфировать мне, будете ли Вы до 15-го в Москве или нет. Если нет, может быть, мне удастся приехать на один день в Ленинград.
Мельком слышал о Ваших успехах с ансамблем пионеров и с опереттой, с которыми я Вас сердечно поздравляю.
Целую Вас и, помимо всяких дел, хочу Вас увидеть просто.
Ваш Григ.
3
Фильм впоследствии получил название «Весна».
Владимир Этуш. Утесов, Дунаевский, Райкин и другие
Не рискну сказать, что с Леонидом Осиповичем мы были друзьями, скорее – хорошо знакомыми. С женой Ниной бывали у него на Каретном, он с Еленой Иосифовной – у нас в «Украине», где мы жили в квартирном корпусе.
А познакомились мы в пятидесятых годах в Доме актера ВТО – он находился тогда на углу улицы Горького и Пушкинской, – на посиделках. Не знаю, в чем тут дело: то ли Утесов был таким контактным человеком, что располагал к себе, то ли он почувствовал во мне родственную душу, но мы сразу подружились. Особенно когда он отдыхал в Доме творчества в Рузе. Здесь дня не было, чтобы мы не встречались.
А когда случались интересные вечера в ВТО, то директор Дома Александр Моисеевич Эскин устраивал в своем кабинете «посиделки» для узкого круга – Утесова, Туманова, Плятта и меня. И, конечно, Леонид Осипович на этих легких застольях был главным.
Помню, в вечер семидесятилетия Александра Моисеевича мы придумали суд над юбиляром. Роль адвоката досталась Славе Плятту, прокурора – мне, а Утесову – свидетеля Аарона Родионовича, воспитателя подсудимого (по аналогии с Ариной Родионовной). Самому Леониду Осиповичу тогда уже стукнуло 80, но перед выступлением он меня попросил:
– Володя, пожалуйста, принесите мне бородку из театра.
Я ему говорю:
– Ну зачем вам связываться с гримом? Вы и так замечательно выступите!
На что он возразил:
– Нет, вы не понимаете, я же старика должен сыграть!
У него была такая погруженность в стихию искусства, что он не замечал своего реального возраста. И это прекрасно! Утесов блестяще выступил воспитателем виновника торжества, импровизировал так, что взрывы смеха в зале возникали после каждой его реплики.