Наконец показались заснеженные вершины гор возле Катры. Я уже знала, что в Гималаях холодно даже летом, – и сейчас, зимой, воздух просто обжигал стужей. Хуже всего было то, что до пещерного храма предстояло пройти тринадцать километров пешком.

– Ничего не поделаешь, мисс Келси, – сказал мистер Кадам. – Обещаю, что по дороге мы будем делать частые остановки.

Я поежилась.

– Отлично. Храм на заснеженной горной вершине – это так красиво! Но все-таки я ужасно рада, что это наше последнее приключение.

На закате мы попросили Шарф сделать нам прочную палатку с грудами одеял внутри. Мистер Кадам с помощью Золотого плода приготовил нам жаркое, а я использовала силу амулета, чтобы как следует согреть палатку изнутри. Жар волнами шел от моих рук, как от батареи.

Следующее утро выдалось холодным и ясным. Позавтракав горячей кашей, мы надели по несколько пар теплых шерстяных носок, горные ботинки с шипами, несколько слоев свитеров и кофт и несколько слоев пуховиков. Рен создавал для меня все новую и новую одежду. Мой шарф показался ему недостаточно теплым, поэтому он создал для меня новый, подлиннее и потолще, и трижды обернул его вокруг моей шеи. Затем он надел на меня лыжную шапку, которая закрыла мне всю голову, кроме лица, а сверху нахлобучил еще одну шапку, с ушами. Когда он начал критиковать мои перчатки, я не выдержала и прогнала его прочь, посоветовав помучить кого-нибудь другого.

– Ты же не в Антарктиде, Келлс, – хмыкнул Кишан, когда мы пустились в путь к храму.

– Отцепись! Я не виновата, что Рен чересчур заботливый! Это была не моя идея.

– Да ладно, – ухмыльнулся Кишан. – Давай я хотя бы возьму твой рюкзак. По-моему, в этой одежде ты и так несешь вдвое больше своего веса!

Я молча сунула ему свой рюкзак и, клокоча от досады, зашагала в гору.

– Идем! И хватит об этом!

Кишан оглушительно расхохотался, и мы вчетвером отправились в путь к храму Дурги.

Мистер Кадам быстро догнал меня, за ним пристроился Кишан, а Рен, задержавшийся, чтобы убрать наш лагерь, пошел сзади.

По дороге мистер Кадам, как всегда, развлекал меня рассказами о местности.

– Хотите послушать историю об этом храме?

– Да, – ответила я. На следующем шагу я поскользнулась на ледяной тропинке, но Кишан мгновенно подхватил меня под локоть и не дал упасть.

Мистер Кадам вдохнул колючий горный воздух и с шумом выпустил его через ноздри.

– Около семисот лет тому назад в этих горах демон по имени Бхайрон Нат преследовал Дургу, или Мату Вайшно-деви. Богиня укрылась в пещере, а когда Бхайрон нашел ее там, Дурга отрубила ему голову своим трезубцем. Считается, что огромный камень, лежащий возле входа в пещеру, – это окаменевшая голова демона.

– Мистер Кадам, у меня есть вопрос. Почему у индийских богов и богинь столько имен и обличий? Почему Дурга не может быть просто Дургой?

– Каждое обличье, называемое аватарой, – это одно из воплощений божества. Скажем, в одной жизни богиню могут звать Дургой, а в другой она предстанет как Парвати. Идея перевоплощения, или реинкарнации, известна во многих религиях и в каждой имеет свои особенности. Некоторые полагают, что реинкарнация связана с необходимостью в обучении, и череда воплощений прекращается только тогда, когда человек постигает все, что ему нужно постичь в человеческой жизни, чтобы подняться на следующий уровень бытия.

В буддизме реинкарнация понимается не столько как возвращение духа в новое тело, сколько как процесс, в котором старый дух вызывает к жизни новый, подобно тому как от угасающего пламени зажигается новая свеча. Все свечи разные, но пламя одно, и оно порождено теми, кто жил прежде.

– Но разве богам и богиням нужно пламя? Они же и так самые просветленные!

– О нет, у нас в Индии боги далеко не совершенны.

– Все это так сложно!

– Да. – Мистер Кадам улыбнулся. – Многие верят, что именно из того храма, в который мы с вами направляемся, Дурга призывает своих почитателей. Поэтому люди бросают все дела, чтобы совершить сюда паломничество.

– Вот это интересно! Мистер Кадам, а вы слышите зов богини? – шутливо поинтересовалась я.

Мистер Кадам посмотрел на крутую горную тропу, лежавшую перед нами.

– Да. В некотором роде, – тихо ответил он.

Несколько часов мы шли по утоптанной тропке, почти вертикально поднимавшейся в горы.

По мере того как мы приближались к храму, настроение мистера Кадама стало чуть-чуть улучшаться. В это утро он был более рассеян, чем обычно, зато чаще улыбался и охотно разговаривал со мной о самых разных вещах. За эти часы я поняла, как сильно соскучилась по нему.

На последнем отрезке пути нам пришлось преодолеть несколько пролетов вырубленных во льду ступеней, ведущих прямо в пещеру. Несмотря на то что все мы были в специальных ботинках для лазанья по льду, мне очень пригодилась поддержка Рена и Кишана.

Перед входом в пещеру мы ненадолго остановились, чтобы перевести дух, а затем прошли по стометровому проходу к каменному храму, возвышавшемуся за пещерой. Снаружи храм выглядел довольно заурядно: серый сверху и коричневатый вокруг дверного проема. Коническими очертаниями это святилище напоминало Береговой храм. Древние камни были сплошь испещрены резьбой и выемками, совсем как стенка для скалолазания в спортзале. Мы переступили порог и отправились на поиски статуи Дурги.