– Надеюсь, вы не будете строго судить девушку за попытку?

Мне показалось, будто мои слова ему польстили. Но я ошиблась. Схватив меня за кисть, Локеш грубо вырвал нож, полоснув лезвием по моей ладони. Увидев кровь, он поднес мою порезанную руку к губам. Я содрогнулась, когда он с гнусным удовольствием поцеловал мою ладонь и облизнул со своих губ кровавые капли.

Наконец он отпустил меня, пригрозив напоследок:

– Я буду пристально следить за каждым вашим ходом, моя дорогая. Я с нетерпением я жду наших будущих… переговоров.

Дверь за моей спиной захлопнулась. Услышав, как лязгнул замок, я даже обрадовалась, что нас разделяют десятки толстых металлических прутьев.

«Занавес», – мрачно подумала я и упала на постель, чувствуя себя выжатой до капли. Как же я смогу выбраться из этой передряги?

На следующий день Локеш стал еще настойчивее, а я еще сильнее устала от нашего рискованного словесного танца. Нет, у меня уже не оставалось никаких иллюзий. Я знала, что, даже если Локеш сохранит мне жизнь до появления ребенка, он ни за что не позволит мне воспитать его.

Днем меня выпускали из комнаты, но только в сопровождении стража или самого Локеша. Иными словами, я была заточена в темнице, да еще весьма унылой с виду. Ни одна картина не украшала голые стены, а скудная мебель, вся как на подбор, была очень дорогой и неподъемно тяжелой. Но, самое главное, мне так и не удалось заметить ни единой двери, ведущей наружу.

Во время прогулок Локеш обычно ограничивался щипками и пожатиями, от которых у меня оставались синяки. Каждый раз, когда он хватал меня за руку или притягивал к себе, я закрывала глаза, вспоминала, как Локеш пытал Рена и ломал ему пальцы на руках, и говорила себе, что мне еще очень-очень повезло.

Чтобы хоть ненадолго отвлечь своего мучителя, я демонстрировала ему свои «силы». При помощи Шарфа я сначала создала точную копию амулета, только шелковую, потом изготовила расшитый золотом кафтан, а после попросила Ожерелье наполнить водой пустой стакан. Поначалу Локеш радовался этим чудесам, но очень быстро они ему прискучили. Было очевидно, что он начал терять терпение.

Однажды за ужином я с тоской подумала о Золотом плоде и в который раз пожалела, что у меня его отняли. Но лишь только я вспомнила о знаменитых золотистых оладушках мистера Кадама, как передо мной вдруг возникла полная тарелка горячих блинчиков с ягодами и взбитыми сливками.

Я быстро обшарила глазами комнату, пытаясь угадать, где находится тайник. «Золотой плод где-то здесь!»

Локеш вскочил со своего стула.

– Что это? Еще одна ваша волшебная сила?

– Да, – ответила я, подняв на него глаза. – Я умею создавать любую еду и любые напитки, какие только пожелаю.

Дальше все произошло так быстро, что я даже опомниться не успела. Локеш наотмашь ударил меня по лицу и рывком поднял мою голову за подбородок, больно вывернув шею.

– Нужно было сказать мне об этом раньше, кошечка моя. Никогда больше не смей мне лгать, – прошипел он.

Слеза скатилась по моей щеке. Я стиснула зубы, трясясь от бешенства. Что я могла сделать с Локешем? Я перебрала в уме десятки вариантов, но ни один из них, к сожалению, не был смертельным. А значит, любые мои попытки только разозлили бы его еще сильнее.

Щека горела огнем и зудела в месте удара, но я не стала дотрагиваться до нее, чтобы не показывать, как мне больно. Вместо этого я решила сменить тему, чтобы дать Локешу успокоиться. Предположив, что такой маньяк, как Локеш, наверняка обожает поговорить о себе, я откинулась на спинку стула, отпила глоток воды и спросила:

– Не расскажете ли вы мне о своем прошлом? Если у нас будет сын, он должен знать свое происхождение. Скажем, с моей стороны он будет наполовину американцем.

– Я предпочту как можно быстрее забыть об этом факте.

– Что ж, если вам не нравится мое происхождение, давайте поговорим о вашем. Разве вы не гордитесь своей историей и не хотите передать ее своему наследнику?

Локеш стиснул зубы, и алые пятна гнева вновь выступили на его лице.

– Никто не посмеет хоть словом упрекнуть моего сына за мое прошлое!

Я приподняла бровь.

– Прекрасно. Так расскажите мне.

Несколько секунд Локеш пытливо сверлил меня взглядом, потом сел на свое место и неторопливо начал.

– Я был старшим и незаконным сыном императора Шу в эпоху Троецарствия. Моя мать была юной индийской рабыней, которую захватили вместе с караваном в 250 году до нашей эры. Она была так красива, что император взял ее себе. Через год после того как я родился, моя мать покончила с собой.

– То есть вашим отцом был император?