– Отпустите, – выдавила она. – Вы что делаете?

Незнакомец лишь молча закрыл дверь пинком ноги и двинулся через парковку, унося ее… кто знает куда?

– Не даю совершиться преступлению, – прорычал голос. – А теперь замолчите, пока никто не услышал, а то сами потом пожалеете.

Иона проехала пять тысяч миль [3] , две недели добывала средства к существованию исключительно благодаря собственной смекалке, неделю драила туалеты в самом грязном мотеле мира и нормально не ела со вчерашнего дня не для того, чтобы ее в двух шагах от цели прикончил ошивающийся на парковке бандит.

Ярость мгновенно заглушила страх.

– Отпустите немедленно, или закричу, – прошептала Иона, сама не понимая, почему, собственно, старается говорить потише и зачем вообще предупреждает злоумышленника о своих намерениях.

Набрала полную грудь воздуха, но в последнюю секунду рот зажала шершавая ладонь. Вместо оглушительного вопля получилось неразборчивое мычание.

Иона принялась яростно пинаться, но попадала исключительно по воздуху. И тут сквозь пропитавшую все вокруг вонь гниющего мусора ощутила приятный запах мужского одеколона.

Нет, на мелкого преступника этот тип определенно не похож.

Иона призадумалась, а незнакомец, воспользовавшись моментом, запихнул ее на переднее сиденье машины.

Иона снова уловила приятный аромат одеколона. «Похититель» прошипел ей на ухо:

– Ни звука, а то арестую на месте.

Арестует? Иона уцепилась за это слово. Значит, полицейский. Значит, не убьет.

Пульс постепенно выровнялся, но ее по-прежнему трясло от страха, а топик прилип к потному телу.

Конечно, хорошо, что ее не прикончат в тысячах милях от родного дома. Но быть застигнутой полицейским при попытке проникнуть в чужой номер – тоже не лучший вариант. Временная рабочая виза, на получение которой ушло два месяца, будет аннулирована. Иону депортируют, и тогда не останется никаких шансов вернуть принадлежащие ее отцу двадцать пять тысяч фунтов, с которыми смылся Брэд.

– Могли бы сразу сказать, что из полиции, – с раздражением прошептала она, решив, что защита – лучшее нападение. Надо его отвлечь, пока не представился случай сбежать. – Вы меня до полусмерти напугали.

Я не полицейский, а частный детектив.

Он достал из заднего кармана какую-то карточку и сунул Ионе под нос. Видимо, удостоверение, но в темноте было не разобрать.

– А теперь пристегнитесь, мы уезжаем.

От возмущения у Ионы язык отнялся. А детектив тем временем вышел из машины, захлопнул дверцу, обогнул капот, влез на водительское сиденье и включил зажигание.

Выходит, этот субъект даже не полицейский?!

Машина задом выехала с парковочного места, и Иона судорожно вцепилась в приборную доску.

– Секундочку! Куда вы меня везете?

Пожалуй, Иона поторопилась, решив, что ее не собираются похищать.

– Пристегнитесь, или я сам вас пристегну.

– Еще чего! – воскликнула Иона, когда, проехав вдоль ряда дверей, он затормозил напротив административной части мотеля. – Я здесь живу и работаю и никуда уезжать не собираюсь. А раз вы даже не полицейский, то не имеете права меня принуждать!

Иона потянулась к дверной ручке, намереваясь выпрыгнуть. Но детектив наклонился и стиснул ее пальцы, сомкнувшиеся было на дверной ручке.

– Не живете, а жили, – произнес он таким свирепым тоном, что Иону передернуло. – А насчет того, что я вас принудить не могу, – это еще большой вопрос…

Иона попыталась высвободиться, но ничего не вышло.

– Отпустите ручку, – пробормотал он, и Иона ощутила его пахнущее мятой дыхание. – А то пожалеете.

– Не могу, – рявкнула Иона, не в силах сдержать гнев. – Сначала вы меня отпустите.

Он разжал пальцы, и она встряхнула затекшей кистью.

– Больно, между прочим. По-моему, вы мне палец сломали.

Ответом было презрительное фырканье.

Перед Ионой возникла крупная, широкая ладонь.

– Отдавайте ключ.

– Какой еще ключ? – пискнула она, изо всех сил изображая святую невинность, хотя ключ жег ягодицы, точно раскаленный.

– На котором сидите. – Он прищелкнул пальцами, заставив Иону вздрогнуть, несмотря на все попытки сохранить самообладание. – Даю десять секунд, иначе сам за ним полезу.

Иона достала ключ и бросила ему на ладонь, вынужденная признать поражение.

– Ну, теперь довольны? – спросила она, злясь и на себя и на него. – Пятьдесят туалетов отдраила, чтобы раздобыть эту штуку. Видели бы здешние туалеты, поняли бы, что работка – врагу не пожелаешь!

Детектив снова презрительно фыркнул, и снова внутри шевельнулось непонятное чувство.

Да что с ней такое? Тоже секс-символ нашелся. Видимо, после двух недель с пустыми карманами, когда приходится исполнять черную работу в чужой, неприветливой стране, мозги постепенно деградируют.