Она судорожно выдохнула, ощущая, что возбуждение уже миновало точку невозврата.

– В таком случае, полагаю, мне остается только позволить тебе доказать это.

– Аминь, – простонал Картер, сжимая ее щеки в грубых ладонях.

Его рот впился в ее рот, его губы оказались такими же страстными и жаждущими, как десять лет назад. Но на этот раз именно Картер контролировал поцелуй. В этой ласке не было ни нежного, робкого, невероятно сладостного исследования, ни стонов нарастающего возбуждения, только необузданные, настойчивые удары его языка, безраздельно завладевшего ее ртом.

До Джины смутно доносились звуки окружавшего их бара – но ее эксгибиционистская натура не стыдилась случайных зрителей. Джина обхватила ногами талию Картера, и ее язык вступил в поединок с его языком, отказываясь мириться с контролем партнера и выдвигая взамен свои собственные требования.

– Эй, ребята, почему бы вам не уединиться? У нас здесь целый отель к вашим услугам, – взмолился бармен, заставив их отскочить друг от друга.

– Конечно. – Картер бросил несколько купюр на стойку и схватил Джину за руку.

– Хорошего вечера, ребята, – бросил им вслед бармен, засовывая в карман слишком щедрые, как показалось Джине, чаевые.

Послав парню развязный воздушный поцелуй, она вылетела из бара вместе с Картером.

Чем же теперь могла навредить одна-единственная ночь? Картер Прайс находился здесь, рядом и казался сексуальнее, чем когда бы то ни было. Да, они оба стали другими, неизменным осталось лишь одно. То, с какой легкостью он будоражил ее чувства – до тех пор, пока страстное желание не устремлялось по венам подобно одурманивающему наркотику. Так неужели она не могла позволить себе поддаться искушению в последний раз? И получить окончательный ответ на тот важный вопрос? Теперь, когда у нее был шанс?

Ради всего святого, она ждала десять лет! Не слишком ли долго?

Джина, может быть, и начала жизнь с чистого листа, но монашкой она точно не стала!

«Ты что, совсем офигел?» – смутно мелькнуло в голове Картера.

Сжимая руку Джины, он прошагал через вестибюль к лифтам, чувствуя себя так, словно перенесся в прошлое.

Десять лет. Десять долгих, перевернувших жизнь лет прошли с того момента… И, черт побери, за это время он так ничему и не научился, потому что мог думать лишь о настойчивом желании забраться в трусики Джины Каррингтон.

Вожделение, охватившее Картера, как только он заметил ее, несущуюся по вестибюлю отеля, снедало его изнутри весь вечер. Картер сдерживал этот порыв на протяжении двух часов, рассказывая о своем бизнесе, пытаясь наконец-то подумать головой, а не тем, что скрывалось в его штанах. И все же неудержимое ноющее желание грызло его, как злая собака.

Эта жажда охватывала его всякий раз, когда Джина качала головой, от чего ее уложенные в высокую прическу волосы грозили рассыпаться непокорными волнами. Что-то дергало у него в паху всякий раз, когда она обхватывала губами соломинку. И всякий раз, когда она понижала голос, чувственное мурлыканье отзывалось покалыванием на его коже, словно кошка пробовала на нем остроту своих коготков.

Лифт, переполненный туристами и бизнесменами, тащился на пятнадцатый этаж целую вечность, а рядом стояла такая желанная женщина, и он сжимал ее холодные пальцы… Когда они наконец-то протиснулись к выходу из лифта, Картер еще крепче сжал ее руку и бросился по коридору к своему люксу.

Сзади еле слышно донеслось ругательство:

– Притормози, Картер, пока я не сломала себе лодыжку.

Он остановился, и Джина с размаху налетела на него на своих каблуках-убийцах. Оставалось только донести ее до номера, перебросив через плечо, – Картер не мог допустить, чтобы сломанная лодыжка перечеркнула планы на восхитительный секс.

– Картер, что ты делаешь? – взвизгнула Джина, когда он схватил ее, поднял над собой и перевернул так, что ее ноги взлетели вверх, а пышные ягодицы прижались сбоку к его голове. – Отпусти меня, ради бога!

– Ни за что.

– Я могу идти сама! – прерывисто дыша, запротестовала Джина.

– Можешь, но, на мой вкус, недостаточно быстро.

– Да как ты смеешь! – возмутилась Джина, но тут же рассмеялась, напомнив Картеру о дрянной девчонке, которая все еще скрывалась под ее уравновешенностью.

Удерживая ее на плече, Картер скользнул магнитной картой в слот двери. Потом, пинком открыв дверь, прошагал в комнату и поставил Джину на ноги. Ночная панорама Гудзона, видневшаяся за стеклянными стенами люкса, поразила его во время первой остановки в «Стандарте». Теперь Картер едва замечал эти красоты – все его внимание сосредоточилось на женщине в обрамлении панорамного городского пейзажа. Выбившийся из прически завиток прилип к ее пылающей щеке, а обхватывающий восхитительные формы шелк натягивался от ее прерывистого дыхания. Сейчас Картер с тем же успехом мог остановиться в придорожном мотеле – и все равно чувствовал бы себя королем.