– Тебе не за что извиняться, – рассудительно заметила Марии. – Развод случился не по твоей вине – у них было много других… проблем.

– Очень любезно с твоей стороны, – заметила Джина. И еще любезнее было то, что Марии явно не кривила душой. – Но я была непосредственной участницей событий и знаю, как упорно он пытался противостоять мне.

Марии всплеснула руками, прерывая ее:

– Ладно-ладно, все в прошлом, а то ты отклоняешься на тему под названием «Все, что мне не следует знать о своем брате».

Джина прыснула, увидев выражение ужаса на лице этой благовоспитанной красавицы с юга, которая, похоже, осталась такой же застенчиво-восприимчивой в том, что касалось обсуждения сексуальной жизни ее старшего брата.

– Дело в том, что… мне тоже стыдно за вещи, которые я сказала тебе той ночью. Я хотела взвалить вину на тебя, потому что обвинить Картера означало бы признать: он бесконечно далек от пьедестала, на который я его возвела. – Марии вздохнула. – Сейчас мы уже не так близки.

– О, Марии, мне так жаль! В этом тоже есть моя вина?

– Я так не думаю. Это все равно произошло бы, как только я стала бы старше, мудрее и поняла, кто он на самом деле, – с горечью бросила Марии, а потом улыбнулась Джине. – Слушай, я надеюсь, что теперь-то мы будем ладить. Потому что отношения с братом не так важны для меня, как моя дружба со всеми вами.

– Да, будем ладить, – подтвердила Джина, но, когда Марии извинилась и отправилась в дамскую комнату, почувствовала себя опустошенной.

Может быть, между ними и не произошло типично женской склоки, и, может быть, она принесла Марии запоздалые извинения… но почему-то ощущения, что этого достаточно, не возникло.

Жужжание смартфона Марии вырвало Джину из окутавшего ее чувства вины, заставив расплескать кофе. Джина вытерла лужицу и подхватила телефон, опасно вибрировавший на самом краю стола. И тут ее внимание привлекла фотография, вспыхнувшая на экране под текстом эсэмэски:

«Приезжаю в «Стандарт» сегодня в 7 вечера. Я в Нью-Йорке до пятницы. Напиши мне. Нам нужно обсудить твое содержание. К».

Сердце подпрыгнуло у Джины в груди, и прежний жар желания вспыхнул с новой силой. Прижав большой палец к экрану, она пробежала по опасно привлекательному лицу, почти не изменившемуся за десять лет. Волосы Картера стали длиннее, пряди густыми волнами брутально завивались у ушей и спускались к воротнику. Когда-то впалые щеки немного округлились, глаза цвета электрик теперь казались холоднее и ярче, на лице выделялось несколько морщинок, но в остальном Картер Прайс выглядел даже сексуальнее, чем Джина его помнила. Она коснулась соблазнительной ямочки на его подбородке, явственно ощутила царапанье щетины и привкус фисташек, которые чувствовала тогда, когда слизывала ручеек мороженого с его пухлой нижней губы.

«Перестань гладить телефон Марии, ты, идиотка!» – одернула она себя и поспешила положить смартфон на стол, перевернув экраном вниз, за мгновение до того, как за плечом появилась Марии.

– Твой телефон гудел, – сообщила Джина как можно беззаботнее, хотя пульс уже вовсю отдавался в висках.

– Точно, спасибо. – Марии взяла телефон и скользнула обратно на диванчик.

Она прочитала сообщение, и глубокая складка залегла на ее лбу. Тело Джины томилось в страстной горячке, но Марии ничего не сказала, написала несколько слов, нажала на «отправить» и сунула телефон в кармашек портфеля.

– Так я закажу «Терассу Трибека»? – произнесла она деловитым тоном. Хмурое выражение сбежало с ее лица.

Внутри у Джины все сжалось от щемящего чувства. Марии не доверяла ей. И, положа руку на сердце, кто мог упрекнуть ее за это?

Они договорились встретиться завтра, чтобы примерить наряды подружек невесты в свадебном салоне Эмбер, подруги Риз, в районе Манхэттенского моста. А потом Марии бросилась к выходу, торопясь в свой офис в Бруклине.

Глядя ей вслед, Джина осознала, что существует лишь один способ завоевать доверие Марии и доказать самой себе, что достойна этого доверия. Ей стоило наконец-то исправить все, загладить вину за ту давнюю историю.

По спине побежали мурашки, и она залпом допила остывший кофе. К сожалению, исправить все означало извиниться не только перед Марии.

Джина вышла из такси под Хай-Лайн в нью-йоркском Мясоразделочном квартале и поднялась по железным ступеням в прямой узкий парк, возведенный на месте старых железнодорожных путей. Бетонная дорожка, обрамленная дикими папоротниками и цветами, была полна любителей бега, милующихся парочек и семей, наслаждающихся приятно теплым нью-йоркским вечером.