Загорелся зеленый, и Кэсси перешла дорогу.

– Ну, он поручил это дело своему адвокату и больше о нем не упоминал, поэтому…

– Мужчины держат все в себе… а сами страдают. Все это не очень полезно для здоровья. Что с Мейсоном творилось хотя бы?! Ты его об этом спрашивала?

– Нет, не спрашивала. – Кэсси почувствовала себя очень неловко. А что, если Риз права? Не переживает ли Так, хотя вида и не показывает? Не помочь ли ему? Не может ли она что-то для него сделать?

Вот почему она предпочитает науку. Там все наполнено смыслом, ясно, что делать.

– Не переживай, – успокоила ее Риз. – Как бы то ни было, мне надо идти, но, может, мы с Мейсоном приедем в Итаку на следующий уик-энд? К тому времени у меня в голове уляжется вся эта история с Кэсси-которая-живет-с-мужчиной. Может, вместе что-нибудь придумаем? Надо с Джиной и Марии посоветоваться.

Через минуту они закончили разговор, а Кэсси подошла к дому. И впервые за три недели она сбавила шаг.

– Что-то ты затихарилась, – сказал Так через час, когда она с тарелками пошла на кухню.

Обычно Кэсси рассказывала о новостях с ее проектом, о красотах, которые увидела в телескоп. Но на сей раз она молча ела и позволила говорить ему.

Кэсси не успела возразить, как поняла, что он прав. Все ее мысли занимали слова Риз, и она гадала, что теперь от нее требуется. Если вся эта история с Дженни усугубит состояние Така… снизит его мужскую самооценку – не ее ли задача поднять ему настроение?

А надо ли вообще с ним об этом говорить? Начинать дискуссию? Нужна ли ему поддержка? Надо ли ей бередить его раны?

О-ох! Никогда она еще не чувствовала себя такой глупой. Где же Джина, когда нужно с ней посоветоваться?

– Риз считает, что вся эта история с сомнительным отцовством может усилить твои переживания из-за невозможности иметь детей, что ты начнешь скрывать свои чувства, и это плохо отразится на твоем здоровье, – выпалила она.

Так заморгал:

– Ты рассказала Риз о моем бесплодии?

Кэсси пожала плечами.

– Я думала, Риз все давно знает, – сказала она деловито.

Так повернулся к раковине и включал горячую воду.

– Пусть Риз занимается своими делами.

Кэсси уставилась на спину Така. Что ж, ладно.

Все ясно – лучше ей не совать нос куда не следует. По опыту своего общения с людьми она знала, что слова часто расходятся с делами.

Она встала и шагнула к нему.

– Если она права, я подумала, что… могла бы помочь тебе. – Хоть как-то. – Ведь ты помог мне с моим либидо?

Так повернулся и улыбнулся ей, глаза его заблестели:

– О, ты неплохо мне помогаешь.

– Я? Помогаю?

– Конечно. Что, кроме хорошего секса, может удовлетворить мужское честолюбие?

Значит, его честолюбие тоже стало чрезмерным? А она, в свою очередь, ему помогла?

– Не знаю почему, но чувствую себя здоровым как никогда.

Кэсси не могла с ним не согласиться, тем более что каждая ее клеточка пела от сексуальной энергетики, которой они оба зарядились. Но в данный момент секс стал бы слишком простым выходом из положения, а она не хотела позволить ему или своему либидо отвлечь ее от главной цели.

– Я постараюсь… сопереживать тебе в твоих делах.

Так на секунду замер, а потом рассмеялся:

– Ты только посмотри на себя. Прямо доктор Будьте-Здоровы со мной живет.

– Так!

Он изменил тон:

– Со мной все в порядке. – Он повернулся к раковине. – Я был женат, моя карьера рухнула, мы не можем сделать ребенка, и я больше не женат.

– Два года – это очень мало, – промолвила Кэсси в его широкую красивую спину. Даже ее родители, которые то ладили, то нет, прожили вместе тридцать лет.

Так пожал плечами:

– Думаю, никто не удивился. До женитьбы мы были знакомы всего несколько месяцев.

Кэсси попыталась понять, в чем заключается ненормальность этого импульсивного решения. Похоже на то, как Риз за неделю по уши влюбилась в Мейсона несколько лет назад. Или Джина обручилась с Картером.

Ее пониманию это недоступно.

– Немного опрометчиво, – заключила она.

Так поглядел на свои потные руки. Опрометчиво, но тогда все казалось правильным. Он снова повернулся и положил одну мокрую руку себе на бедро. Кэсси растерянно смотрела на него, хмуро сдвинув брови, с карандашом за ухом. Он сомневался, что она понимает меру его отчаяния, когда живет в своем мире кристально чистой логики.