Камерон целый час знакомил Софи с устройством замка и учил ее открывать подобные механизмы. Наука Софи давалась с трудом, так как тут требовались терпение и сосредоточенность. Но Софи училась с большим удовольствием. Она обожала решать сложные задачи, и ее усилия в конце концов были вознаграждены негромким щелчком – замок открылся.

– Неплохо, Солнечный Лучик, – похвалил ее Камерон. – Я знаю немало взломщиков в Лондоне, которые охотно взяли бы тебя в свою команду. Так что если тебе понадобится денежная работа, ты только свистни.

– Меня больше привлекает работа гувернантки. Возиться с непослушными детьми куда интереснее, чем с непослушными замками. К тому же работа с детьми – мое призвание.

– Гордыня до добра не доведет, – заметил Камерон и, достав из кармана куртки часы, открыл крышку. – Справиться с механизмом замка несложно, когда у тебя в запасе уйма времени. Но когда темно и ты спешишь, задача становится порой трудновыполнимой.

Он положил часы на стол, прислонив их к глиняному кувшину, и повернул фарфоровый циферблат в сторону Софи. Это была красивая вещица, элегантная в своей классической простоте и, судя по всему, очень дорогая. Золотой корпус часов украшала изящная гравировка.

– Откуда они у тебя? – поинтересовалась Софи.

– Из Женевы, – как всегда, уклончиво ответил Камерон. – Швейцария славится своими часовых дел мастерами.

– Должно быть, они стоят целое состояние.

Его губы скривились в усмешке.

– За них действительно запрашивали очень высокую цену. Но мне удалось сторговаться.

В звуке тикающих часов Софи слышалось слово «опасность». Не обращая внимания на это предостережение, Софи продолжала свои расспросы:

– А что друзья думают о твоей противозаконной деятельности?

Камерон пожал плечами:

– Коннор и Грифф, как истинные друзья, терпят мои недостатки. И хотя они не желают мириться с некоторыми моими наиболее возмутительными поступками, они все же признают, что я обладаю несомненными достоинствами. Мои таланты порой помогают одерживать верх над злом.

Слушая Камерона, Софи разглядывала его благородный профиль. Странно, хотя внешность Камерона с годами изменилась, он по существу остался прежним. Подвижным, как ртуть, таинственным и непредсказуемым.

Камерон был ее противоположностью, но Софи тем не менее ощущала свою духовную близость с ним. Почувствовав на себе ее взгляд, Камерон ударил пальцем по часам.

– Давай продолжим наш урок, Солнечный Лучик. Попробуй открыть замок, скажем, за две минуты.

Софи взглянула на тикающие часы, и ей показалось, что секундная стрелка движется очень быстро.

– Но я не смогу сделать это за такое короткое время!

– Тебя никто не возьмет на дело, пока ты не научишься справляться с этой задачей за одну минуту, – усмехнулся Камерон.

Взяв отмычку, Софи приступила к делу. Тик, тик, тик – доносилось до ее слуха. Она подцепила отмычкой не тот запорный рычаг, и ее заклинило.

Камерон с самодовольным видом раскачал отмычку и выдернул ее из замка.

– А ты сможешь открыть этот замок меньше чем за минуту? – вопросила Софи, которой не понравилась его самодовольная ухмылка.

Камерон быстро справился с задачей.

– Понадобилось всего сорок секунд, – заметил он.

– Бьюсь об заклад, что за тридцать секунд тебе его не открыть, – подначила его Софи.

Пауза.

– На сколько? – наконец спросил Камерон.

Софи нужно было оплатить счет в мясной лавке. Но, взвесив все хорошенько, она покачала головой:

– У меня пусто в карманах, я не могу спорить на деньги.

– Хорошо. – Камерон бросил на нее взгляд из-под полуопущенных век. – Можешь поставить что-нибудь другое.

– Что именно? Кексы с кишмишем я отдала Недди Уордсуорту, все до одного. Сомневаюсь, что тебе нужны шпильки для волос.

– Шпильки можешь оставить себе, – согласился Камерон. – Вместо них я приму какой-нибудь предмет одежды. По моему выбору.

– Ты неисправим!

– А еще я невозможный и опасный.

Он пошевелился, и Софи невольно напряглась. От Камерона действительно исходила неведомая опасность, она чувствовала это кожей.

– На сегодня наши занятия окончены, – сказал Камерон. – Ты правильно сделала, что отказалась от пари.

Выражение его лица оставалось прежним, но Софи чувствовала, что его настроение внезапно изменилось. Она терпеть не могла, когда Камерон уходил в себя, в свою раковину. Тогда он становился совсем чужим.