Шрифт:
В ту минуту, когда мы настигли их в пути, эта весёлая пара распевала старинную песню. Рыцарь Висячего Замка исполнял её довольно искусно, а шут только подтягивал ему и пел припев. Содержание песни было следующее:
Рыцарь
Анна-Мария, солнце взошло, Анна, любимая, стало светло, Туман разошёлся, и птицы запели. Анна, мой друг, подымайся с постели! Анна, вставай! Озарился восток, Слышишь охотничий радостный рог? Вторят ему и деревья и скалы. Анна-Мария, вставай — солнце встало! Ваиба О Тибальт, мой милый, совсем ещё рано; Мне спится так сладко! Я, Тибальт, не встану! И что наяву может радовать нас В сравнении с тем, что я вижу сейчас? Пусть охотник трубит в свой рожок всё чудесней И птицы встречают зарю своей песней, - Счастливее их я бываю во сне, Но, Тибальт, не думай, что снишься ты мне.— Славная песня, — сказал Вамба, когда оба закончили припев. — Клянусь моей дурацкой шапкой, и нравоучение прекрасное. Мы её часто певали с Гуртом. Когда-то мы с ним были товарищами, а теперь он, по милости божьей и по господской воле, сам себе господин и вольный человек. А однажды нам с ним изрядно досталось из-за этой самой песни: мы так увлеклись, что два часа лишних провалялись в постели, распевая её сквозь сон. С тех пор как вспомню этот напев, так у меня кости и заноют. Однако я всё-таки спел партию Анны-Марии в угоду вам, сэр.
После этого шут сам затянул другую песню, а рыцарь подхватил мотив и стал ему вторить.
Рыцарь и Вамба
Приехали славные весельчаки, - Об этом есть в песенке старой рассказ, - У вдовушки Викомба просят руки. И может ли вдовушка дать им отказ? Был рыцарь из Тиндаля первый средь них, - Об этом есть в песенке старой рассказ, - Кичился он славою предков своих. Вдовы был, конечно, немыслим отказ. «Мой дядя был сквайром, и лордом — отец», - Так начал он свой горделивый рассказ. Ушёл восвояси хвастливый храбрец - Услышал он вдовушки смелый отказ. Вамба «Я родом из Уэльса!» — второй говорит.– Об этом есть в песенке старой рассказ, - Он кровью поклялся, что он родовит. Вдовы был, конечно, немыслим отказ. «Я Морган ап Гриффит ап Хью, — я Давид Ап Тюдор ап Рейс», — свой повёл он рассказ; Вдова же в ответ: «Меня это страшит: Как выйти мне замуж за стольких зараз?» А третий был иомен, что в Кенте живёт, - Об этом есть в песенке старой рассказ, - И вдовушке он описал свой доход, А иомену дать невозможно отказ. Оба Отвергнут один и другой дворянин, О иомене слышим зато мы рассказ: Он в Конте живёт, получает доход, И иомену дать невозможно отказ.
— Хотел бы я, — сказал рыцарь, — чтобы наш гостеприимный хозяин из-под заветного дуба или его капеллан, — весёлый монах — услышали эту песню во славу иоменов.
— Ну, я этого не хотел бы, — сказал Вамба, — разве что ради того рожка, который висит у вас на перевязи.
— Э, — молвил рыцарь, — это знак дружеского расположения со стороны Локсли, но вряд ли мне когда-нибудь он понадобится. Впрочем, я уверен, что у случае нужды стоит только затрубить в него, как тотчас явится на выручку целая ватага этих славных иоменов.
— Я бы сказал: боже упаси, — возразил шут, — кабы не знал, что по милости этого рожка они во всякое время пропустят нас без всякой обиды.
— Что ты хочешь сказать? — спросил рыцарь. — Или ты думаешь, что, если бы не этот залог приязни, они бы на нас напали?
— Я ничего не говорю, — сказал Вамба, — уши бывают и у зелёных ветвей, как и у каменных стен… Но разгадай мне загадку, сэр рыцарь: когда пустая винная бутыль и пустой кошелёк лучше, чем полные?
— Да никогда, я думаю, — отвечал рыцарь.
— Ну, за такой ответ тебе не стоило бы давать ни полной бутыли, ни набитого кошелька. Знай же, что опорожнить бутыль следует перед тем, как передать её саксу, а деньги высыпать и оставить дома перед тем, как пускаться в зелёный лес.
— Стало быть, ты считаешь наших приятелей за настоящих грабителей? — сказал Рыцарь Висячего Замка.
— Эх, милостивый господин, разве я это говорил? — возразил Вамба.
— Если человек пускается в дальний путь, его лошади легче будет, когда с неё снимут мешок, а ему самому легче будет спасти свою душу, коли у него отберут то, что есть корень всякого зла. Поэтому я не назову бранным словом людей, которые оказывают подобные услуги. Только мешок свой лучше оставлю дома, да и кошелёк спрячу в сундук, чтобы избавить добрых людей от лишнего труда.
— Однако мы обязаны молиться за них, друг мой, невзирая на то, что ты так отзываешься о них.
— Молиться-то за них я готов от всего сердца, — сказал Вамба, — только лучше в городе, а не здесь. Не то и нам пришлось бы так же туго, как тому аббату, которого они заставили петь обедню, посадив его в дупло дуба вместо кафедры.
— Говори что угодно, Вамба, — сказал рыцарь, — а всё-таки эти иомены сослужили верную службу твоему хозяину Седрику в Торкилстоне.
— Что правда, то правда, — отвечал Вамба, — но и тут они помогли на манер своих расчётов с господом богом.
— Какие же это расчёты, Вамба? Ну-ка расскажи, — попросил его спутник.
— А вот какие, — ответил шут. — С богом они ведут двойной счёт, как, бывало, наш старый эконом называл свои цифры. Такой же расчёт, какой ведёт Исаак со своими должниками: дать поменьше, а за это в кредит получить побольше, вот и они рассчитывают за всякое благое дело получить воздаяние в семикратном размере, согласно священному писанию.
— Поясни примером, Вамба, я не мастер считать и в цифрах ничего не смыслю, — сказал рыцарь.