— Шая, — положил он свои руки на мои плечи.

Настоящий нар. Приставать на берегу речки он не стал, за то на сеновале самое то? Есть в жизни справедливость? Мне для полного счастья эльфа еще не хватало, но там я могу быть спокойна. Я вряд ли его привлекаю в этом плане. Эльфийки намного красивее, а в человеческих женщинах, вешающихся ему на шею, он и так отбою не знает.

— Не стоит, — сказала я спокойно. И ему и своей проснувшейся ярости.

— Шая, маленькая, — не внял он моему совету, все крепче прижимая меня к себе. Спиной я ощущала жар его груди, странное и в то же время приятное чувство.

Волна ярости чуть не утопила мое сознание, но я все повторяла себе, что контракт не позволит причинить ему вред.

— Отпусти!

— Почему? Ты весь вечер провела с ними, почему мне нельзя? — Так вот в чем дело. Уязвленное мужское самолюбие, он не мог допустить, что бы мимо него прошло то, что получили остальные.

Он действительно не понимал. Его руки развернули меня лицом к нему. Плохо.

Таш!

Из темноты вышел Таш, дико ржа и рыча. Надеюсь, Алак не станет зацикливаться на произошедшем. Рычащих лошадей не бывает. Метаморф агрессивно бил копытом.

— Шая, пусть он уйдет, — спокойно приказал Алак.

— Он не уйдет. Уйдешь ты, и больше никогда не прикоснешься ко мне.

— Ты уверена?

— Поверь, это для твоего же блага, — посмотрела я ему в глаза.

Таш приблизился, командир отступил и, наконец, ушел.

Я обессилено опустилась на колючее сено.

Таш, ложись рядом.

«Нельзя. Могут увидеть».

Ну и стой. Только рядом — была моя последняя мысль.

«Сана, утро».

Ну и пусть оно идет к драконам.

«Вставай» мое лицо лизнули шершавым языком.

Где-то я это уже видела. Таш. Сено. Утро. День не задался.

«Приходил эльф».

Точно уже видела.

«Стоял и долго на тебя смотрел. Подойти не пытался. Я был рядом».

Ты мой хороший, поцеловала я морду коня.

И опять ледяная вода из бочки. Помятое лицо в отражении. Хорошо хоть похмелья нет.

Вхожу в кухоньку и на душе радость. У близнецов и Зара явные признаки утреннего недуга, лица помятые и опухшие, взгляды злые и мученические. Полюбовавшись прекрасным зрелищем, сжалилась и отдала им собственноручно приготовленный эликсир от похмельного синдрома. Дальше сидел Алак, ну у того просто рожа хмурая, рядом с ним Рэйка, пытающаяся убить меня взглядом. Так все, сегодня же поговорю с ней насчет массажа. Напротив восседал Диль, с постным выражением лица.

Завтрак прошел в приятной атмосфере тишины. Правда староста пытался как-то приободрить команду, но быстро сдался, посчитав, что смерть от рук злющих истребителей не самая почетная и приятная штука. В общем, я отдохнула, наелась, и на мозг мне никто разговором лишним не действовал.

Позавтракав, мы с ребятами вышли на улицу, командир остался поговорить со старостой. Под шумок я схватила Рэйку за рукав и потащила к сеновалу. Та от подобной наглости опешила и даже не сопротивлялась.

— Рэйка, нам надо поговорить, — пожалуй, не самое удачное начало.

— Говори, — ууууу, да она меня мысленно уже убила и расчленила. По крайней мере, во взгляде именно это и читается.

— Ты долго будешь меня тихо ненавидеть? Я тебе ничего не сделала.

— Это все о чем ты хотела поговорить? — очень спокойно спросила она.

А кто сказал, что будет легко. Неужели я и в правду рассчитывала, что мы поговорим, порыдаем друг у дружки на груди и станем лучшими подругами?

— Нет, еще я хотела сказать, что он мне не нужен, — убрав наивную дурь из глаз, сказала я.

— Он к тебе вчера ходил? — ее спокойствие начало меня напрягать.

— Ходил, — пожала я плечами. — Как пришел, так и ушел.

— Тебе не жить, — и все это с таким лицом, будто мы о погоде беседуем.

— Мне в любом случае не жить, — вспомнила я спасенного эльфийского наследника. — Ничего не было.

— Правду говоришь, — удивилась она. О, благословенная эльфийская кровушка.

— И не будет, — хмыкнула я.

— И тут не врешь, — расширила она глаза. — Почему? Считаешь его недостойным себя?

Мне захотелось стукнуть ее чем-нибудь тяжелым.

— Нет.

— Тогда зачем отказываешь? — возмутилась она.

Ооо, как я хочу посмотреть на ее мозг. Он у нее вообще есть? Или любовь это болезнь, которая испаряет все извилины. Нет, с одной стороны ее можно понять. Она надеется, что наигравшись со мной, Алак потеряет ко мне интерес и все будет по-старому. А тут я такая нехорошая… не даю. С другой стороны, она страдает каждый раз, когда он ночует рядом с другой женщиной. От этого она теряет способность рассуждать здраво.