Лейни вздрогнула от неожиданности, я с улыбкой посмотрел на нее.

— Мало ли когда я снова проголодаюсь, — пожал плечами я. — Но это не значит, что я забыл о допущенном вами вопиющем нарушении правила трусиков, мисс Талбот. Вы ответите за это. Позже.

Трусики ее я засунул себе в передний карман джинсов. После этого взялся за ее колени и раздвинул кремовые бедра. Я не медлил, не пытался все сделать неторопливо или чувственно. Я прижался лицом между ее ног и пошел в атаку. Спина Лейни изогнулась, колени подогнулись, но я крепко вцепился в ее бедра и удержал их на месте. От меня и моего рта не было спасения. И так будет до того мига, пока я не буду готов отпустить ее.

Немного отклонившись, моля и требуя, я краем глаза увидел, как согнулись ее пальцы.

— Не двигай руками, киса. Я бы не хотел останавливаться, не дав тебе того, чего ты хочешь. Но я человек слова, поэтому не дразни меня, — предупредил я, слегка касаясь губами ее чувствительной точки.

— Пожалуйста, Ной, прошу, мне нужно…

Как же я любил мгновения, когда она умоляла меня о том, что только я мог ей дать! От ее слов мой всегда готовый приятель затвердел как камень, и меня охватило сильнейшее желание его увлажнить.

Я не видел ничего ужасного в том, что мы получим удовольствие одновременно. Но сначала нужно было закончить начатое — я припал к ее клитору и, с жадностью всосав упругий комочек, услыхал ее гортанное рычание, переросшее в какой-то животный звук. В последний раз медленно, с чувством, лизнув ее восхитительную маленькую киску, я поднялся и уперся руками в стену по обе стороны от ее головы. Прижавшись к Лейни всем телом, я постарался сделать так, чтобы она почувствовала мою твердость.

— Вот что ты со мной делаешь. Это довольно больно, но, поверь, в этом есть и удовольствие, — сказал я, наслаждаясь ее стонами и продолжая тереться о ее открытый и влажный вход. Мне хотелось довести ее до безумия, но и сам я уже перестал соображать и больше не мог терпеть.

Отступив на шаг, я быстро расстегнул ремень и спустил джинсы. Потом нагнулся, скользнул руками между ее бедер и развел их, одновременно поднимая на руках, пока она не оказалась на идеальной высоте.

— Когда ты вернешься домой, я торопиться не буду, но сейчас придется побыстрее. Держись за меня, киса, — сказал я, наконец разрешая прикоснуться ко мне.

Лейни продела руки мне под мышки и схватилась за мои плечи, когда я вошел в нее… глубоко. Когда мы вместе застонали от удовольствия, мне пришлось приглушить эти звуки самым приятным образом — поцелуем. Не хватало еще привлечь внимание какой-нибудь не в меру любопытной сестры (или, упаси Боже, отца Лейни). У меня не было ни малейшего желания начинать официальные отношения с любимой женщиной с угроз ее отца отправить меня в морг. Хотя трупное окоченение уже наступило, во всяком случае, в некоторой части моего организма — «парнишка» сделался твердым, как деревянный сук.

Снова и снова я входил в нее, с каждым жадным ударом все глубже и глубже. Она впилась ногтями в мои плечи, и я чувствовал, как они режут кожу через рубашку, но это не отвлекало меня, а, наоборот, было приятно. Ведь я знал, что она это делает от удовольствия, которое я доставляю ей. Поцелуи моей девочки стали требовательными, я развил бешеную скорость, пока наконец не почувствовал, как ее стенки, дрожа, сжимаются вокруг меня. Она застонала мне в губы, потом тело ее застыло, бедра сами по себе попытались сжаться, и она задрожала, испытывая оргазм. Мне это дало зеленый свет. Я отпустил себя и с последним сдавленным стоном пролил в нее семя, продолжая движение бедрами, пока не опорожнил себя полностью.

Самый лучший скорострел, который у меня когда-либо был. Признаюсь, я чувствовал себя свиньей из-за того, что после признания в любви первый раз взял ее именно так, но я собирался позже реабилитироваться и повторять это раз за разом, пока она не будет удовлетворена полностью. А потом начать все сначала — моя девочка уже заметила, что я ненасытен. И ей это было по душе.

Я вышел из Лейни и осторожно опустил ее на пол. Она, как в трансе, слегка покачнулась, и я снова обхватил ее и прижал к себе.

— Тише, киса. Ты жива?

— О да. Жива — не то слово.

Я в ответ засмеялся. Я чувствовал то же самое. Но сейчас нисколько не удивился: так было всегда, с самой первой недели, которую мы провели вместе, и так будет всегда.

Всегда? Я уже планировал с ней будущую жизнь?

Черт, да! Она была моя.

Лейни

— Не может быть! — воскликнула моя мать.

Дез рассмеялась.

— Да, он так и сделал. Вы бы его видели, мама Фей. Он такой… — Дез уткнулась подбородком в грудь и расправила плечи, изображая моего отца. — «Это моя жена, парень, и я скорее сдохну, чем буду сидеть и смотреть, как ее моет губкой какой-то прыщавый юнец, только достигший половой зрелости, у которого еще гормоны играют в заднице! Я — единственный мужчина, который будет прикасаться к ее прелестям! Ну-ка поставь таз, положи губку и медленно отойди, пока никто не пострадал».