12

На следующий день Иван ждал Эльгу.

Вооружившись веником, он выгреб лохматые горы пыли из-под кроватей и шкафов, отскреб до снежной белизны ванну и протер мебель. Выкопав из холодильника единственный кусок мороженного мяса неизвестной принадлежности, он сварил борщ. Купил овощей, красного вина, шоколада, сыру и апельсинов.

Зазвонил телефон. Иван схватил трубку.

– Алло! – послышалось на том конце. – Иван! Это Аполлинарий! Помните Яхрому?

– Как же! Отлично помню… Что нового?

– Я прочел вашу книгу! Она подтверждает мои догадки!

«Ну понес!» – вздохнул Иван.

– Выходит, – трещали в трубке, – мир вокруг нас – иллюзия!

«Начитался, – подумал Иван. – От меня-то ему что надо?»

– Алло! Вы слушаете? Так вот! Дело в том, что я всерьез занялся этим. Магия объясняет все!

Иван зевнул.

– Что вы об этом думаете? – спросил Аполлинарий.

– Что я думаю? Черт его знает…

– Представьте только: все объясняется! Хождение по воде, левитация, исцеление, все становится понятным!.. Вы когда-нибудь видели себя со стороны?.. Нет? А я видел!

– Поздравляю! – рассмеялся Иван. – Рад за вас.

– Вы напрасно смеетесь. Если не верите, я могу доказать… Приезжайте на Ленинский… Где Гагарин, знаете? Завтра, скажем… в девять вечера…

– А что будет?

– Увидите…

«Какого черта? – положив трубку, возмущался Иван. – Будь проклята эта моя застенчивость! Надо было послать его куда подальше. Что я, нянька, что ли, всем этим сумасшедшим с их претензиями на мессианство?»

Прождав два часа, Иван не выдержал и съел борща. Наконец, в пятом часу раздался звонок, Иван кинулся открывать.

За дверью стоял его знакомый колдун.

– А я, понимаешь, решил зайти, посмотреть, что тут у тебя, гляжу, а к тебе гостья… – сообщил он.

Из-за спины колдуна выпорхнула Эльга.

– Не волнуйтесь. Я ненадолго, – усмехнулся колдун. – Вот колокольчик тебе принес, повесь где ни то, он звенит ежли что… У-у, как вкусно пахнет… – потянул он носом.

– Опять еда, – обреченно вздохнула Эльга. – Сколько можно?

Колдун мигом очутился на кухне и сунул нос в кастрюлю.

– Угощаешь? Не откажусь, – выдохнул он. – От такого борща отказываться грех!

– Обжоры! – с укоризной сказала Эльга. – Сразу видно – мужики! – она уселась на стул и мечтательно закатила глаза. – Я вот, например, могу вообще ничего не есть! Однажды я не ела целых два месяца. У меня были такие белые колготочки, я их одевала на репетицию, а мне говорили: «Боже мой! Как тебе это удается? Такие стройные ножки! Не может быть!» Что я могла ответить? Рецепт один, – она вздохнула, переведя взгляд на фрукты и вино, – не жрать!

Иван налил колдуну тарелку борща.

– А мне? – Эльга обиженно надула губки.

– О, мадам, простите меня, – засуетился Иван. – Я думал, вы отказались…

– Это ничего не значит, – не смущаясь, объяснила она. – Мало ли что говорит женщина. Главное – понять, чего она хочет!

– Ну а если женщина сама не знает, чего хочет? – вставил колдун.

– Тем более! – отрезала Эльга.

«В ней нет недостатков! – восхищался Иван. – Она умна и прекрасна!»

Допив вино и съев весь борщ, колдун собрался уходить. Иван проводил его и захлопнул дверь.

– Где вы, Ваня? – услышал он голос Эльги. – Идите сюда.

Иван поспешил в комнату.

– Почему ты живешь один? – перейдя на «ты» спросила Эльга, раскинувшись в кресле. – Неужели так сложно найти хорошую девушку? Их так много. Умных, добрых, обыкновенных женщин…

– Вот именно! – воскликнул пораженный Иван. – Обыкновенных! Жующих, пьющих, говорящих обыкновенно. Чего от них ждать? У них обыкновенные мысли, обыкновенные чувства, обыкновенная серая жизнь. Все, чего они хотят известно заранее. У них нет крыльев, их фантазии ничтожны!.. Что они могут дать, кроме того, чем наделила их природа? Ничего…

– А тебе хочется необыкновенного? – спросила Эльга.

– По-моему, – сказал Иван. – Самая страшная вещь на свете это обыденность.

– А я устала от необыкновенного. – Она прикрыла глаза. – Перед тобой утомленная женщина. Вокруг сплошное сумасшествие. Хочется простого нормального мужчину! Нормальной жизни, семьи… Я так люблю готовить…

Иван немного растерялся. Он не мог представить себе ангела, стоящего у плиты, а Эльга была для него ангелом.

– Вы необыкновенная, – восторженно сказал он. – Рядом с вами хочется дышать, петь, смеяться, жить! Любить такую женщину, как вы, – величайшее счастье на свете! – он смутился. – То есть я хотел сказать, любить, в смысле носить ваш образ в своем сердце, думать о вас, быть счастливым оттого, что на свете есть вы!